Ключик

Ее слова достигли его сознания, и Сейм вдруг для себя отметил, что монстр абсолютно спокоен. Что было бы совершенно невозможно, существуй хоть малейшая вероятность опасности для Эммы. Уж в этом он мог целиком и полностью доверять своей нечеловеческой половине. И он мгновенно расслабился, наконец, опуская взгляд на лицо девушки. И тут почва ушла у него из-под ног, потому что Эмма улыбалась так счастливо и открыто, что ему захотелось откинуть голову и заорать, выпуская наружу распирающую грудь радость. И хоть его разум был полон упреков к себе, душа ликовала.

— Эмма, — пробормотал Сейм, снова прижав ее щекой к груди, сгреб ее мокрые растрепанные волосы в ладонь и поднес к носу, вдыхая жадно и выдыхая с тихим стоном.

Девушка вздрогнула в его руках, заставляя нахмуриться.

— Вода была теплая, а так стоять холодно! — пояснила она, обхватывая его лицо и проводя по лбу большими пальцами, чтобы разгладить тревожные морщинки. А когда он не поддался, стремительно обвила его шею, подтягиваясь вверх, и обхватила его бедра ногами, молниеносно разворачивая его мысли в совершенно иное русло.

— Вот так гораздо теплее, — довольно сказала она, глядя теперь прямо в глаза.

— Почему ты выглядишь такой счастливой? — глухо спросил Сейм, ругая свое тело за совершенно неуместное сейчас быстро растущее возбуждение.

— А почему не должна? Здесь я и ты. И никаких преград между нами прямо сейчас, — и девушка подалась вперед, явно намеренно потираясь твердыми сосками о его грудь и прищуривая глаза, в которых он заметил новое совершенно незнакомое шальное свечение. Его тело отреагировало мгновенно, заставляя мрачные мысли и самобичевание резко потесниться под напором разгорающегося влечения. Но, однако же, не уйти совсем.

— Я так облажался. Из меня оказался никакой защитник, — жестко произнес нахмурившийся мужчина, еще больше поддаваясь чувству вины.

— Разве я сейчас прошу тебя о защите? — Эмма повторила свое провокационное движение и, ощутив бурный отклик его тела, улыбнулась так искушающе, что у него перед глазами замельтешили черные мушки от невыносимо острой нахлынувшей потребности. Куда делась его робкая и краснеющая девочка? Прищурившись, Сеймас пристально уставился на Эмму, пытаясь постигнуть причину столь резкой перемены в ее поведении. И понял, заметив хорошо замаскированную тревогу в, казалось бы, открытом и счастливом сиянии лучистых глаз. И это подняло его чувство стыда на совершенно новый уровень, сделав его всепоглощающим. Мало того, что он не смог защитить свою девочку, когда требовалось, не сумел предотвратить ее рискованное путешествие за ним, так теперь еще она пытается скрыть свои истинные чувства, чтобы пощадить его собственные. Могло бы в его жизни произойти что-то еще более унизительное? Возбуждение тут же смыло жгучей волной разочарования, что теперь чудилось и в любимых глазах.

— Что я за мужчина, из-за которого тебе пришлось идти в чужой мир, потому что сам оказался бессилен, как младенец? — криво усмехнулся Сеймас, испытывая презрение к себе.

— Мой! Мой мужчина. Единственно возможный и бесконечно любимый! — девушка заметно растерялась от отсутствия реакции с его стороны, но потом снова подалась вперед и приглашающе потерлась своими губами о его. Сейму с огромным трудом удалось удержать открытыми глаза и не ответить на это жадным поцелуем. Он не заслужил от нее этих даров. Не смеет их принять, как должное, только потому что желает так неистово.

— Как ты можешь любить меня, увидев слабым? Из жалости?

— Ты достоин восхищения, а не жалости, Сейм, — Эмма старалась говорить убежденно, но он расслышал нотку неуверенности в ее голосе, и она резанула по слуху, словно свист электроплети.

— Именно поэтому ты ведешь себя сейчас так?

— Как?

— Пытаешься разбудить во мне вожделение и убедить, что можешь хотеть того, кого видела жалким, как червяк. Но женщины не любят слабаков!

С неожиданной силой Эмма толкнула его в грудь, одновременно выскальзывая из его рук. Оказавшись на ногах, девушка схватила с каменистого пола свое белье и стала натягивать его на еще не просохшее тело.

— Конечно, у вас большой опыт и обширные познания в плане того, что, как и кого любят женщины, лейтенант Сеймас. Но, к сожалению, отныне, насколько я понимаю, у вас будет только одна женщина — я. И, судя по вашей реакции, не слишком желанная и мало способная привлечь хоть как-то ваше внимание. Что же, прошу простить меня за это.

От острой горечи и обиды в голосе любимой женщины Сейма чуть узлом не скрутило.

— Что ты говоришь, Эмма? — он шагнул к ней, ловя нервно дергающие ткань руки, и развернул к себе.

— Я говорю, что совершила ошибку. Нужно было остановить команду и дать совершить тот проклятый обряд! Нельзя было идти на завершение этой связи! Нужно было рвать ее, когда было можно! — девушка упорно не смотрела на него, но никак не смогла удержать слезу, выкатившуюся из-под ее опущенных ресниц. И эта прозрачная капля показалась Сейму острым осколком стекла, которым провели по обнаженному сердцу.