Клюква со вкусом смерти

– Ишь ты! Знаешь, чем угодить старой! Что про маму сказал – молодец! И про уши – смешно! Тогда, значит, слушай! – она налила себе чаю и, прихлёбывая, начала свой рассказ: – Ещё недели за две-три до убийства Анфиски был такой случай. Я возвращалась из сельпо, а тут меня остановила Глафира, Анфисина свекровь. Они с невесткой как раз в огороде возились, грядки к зиме готовили. Ну, значит, стоим мы с Глашей, болтаем о том, о сём, о Гришке, сыне её говорим, а Анфиса-то в сторонке от нас возится. Тут смотрю я: она, значит, от грядки-то оторвалась, выпрямилась и так внимательно куда-то через забор глядит. Ну, глядит и глядит! Только взгляд её был какой-то тяжелый, нехороший, вот, будто змею какую увидела! Я даже, сказать честно, испугалась. Повернулась поглядеть, кого это она таким взглядом провожает, да только успела двоих мужиков краем глаза уловить: они уже в проулочек свернули. Ну, я не выдержала, да и спросила Анфису-то: «Это кого ж ты так, девка, обласкала-то таким взглядом?», ну, вроде, как пошутила. Так она на меня та-ак зыркнула, не хуже тех пронзила глазами, и зло так прошептала: «Петля по нему плачет!», в сердцах бросила работу и ушла в избу. Я у Глаши спросила, она только плечами пожимает, первый раз, говорит, невестку такой вижу. Она, Анфиска-то, и в самом деле, будто добрая была, никто не обижался на неё, правда, жила не так давно, но всё равно… Людей не обманешь!

– Вы совсем не увидели тех, двоих? – заинтересованно спросил Костя, отодвигая, наконец, от себя пустые тарелки и принимая из рук хозяйки большую кружку с чаем.

– В том-то и беда, что не увидела. Хотела уж даже следом побежать, любопытство разобрало, да тут вышла на крыльцо Анфиса, в жакете. Собралась, значит, куда-то. Глафира спросила, куда это она направилась, а та лишь рукой махнула и вышла, значит, на улицу. А тут председатель наш на трещалке своей проезжал, Анфиса-то ему махнула, тот остановился. Она его и спрашивает, дескать, дома ли Кобяков, участковый наш? Баташов ответил, что тот в Глуховку уехал по делам. Анфиска постояла, подумала и вернулась обратно в дом и уж больше не вышла. Ну, Глафира-то распрощалась со мной, я так поняла, что поспешила узнать, чего это невестка к участковому-то направилась вдруг. Потом я спрашивала Глашу, только она или скрыть хотела от меня, или, в самом деле, Анфиска всё скрыла. Только, когда убили её, грешную, я поняла, что она никому ничего не сказала. Кобяков так просто не отпустил бы её, знай, что скрывает что-то… Может, и мне следовало бы встрять в это дело? Как думаешь?

– Тут, баба Дуся, однозначно не ответить… – задумчиво произнес Костя.

– А я, милок, думаю, что знала Анфиска чего-то такое, за что её и убили. Может, про болота чего? Тут, если поковырять кое-кого, так можно кое-что на свет белый вытащить!.. – прищурив один глаз и погрозив указательным пальцем, с придыханием сказала баба Дуся.

– Ну, что вы загадками какими-то говорите: кое-что, кое-кто?.. – досадливо вздохнул Костя. – Говорили бы уж прямо, как есть! Я ведь всё-таки не просто человек с улицы, а участвую в расследовании убийства!

– А ты не серчай на меня! Понимаю я, понимаю! Да только разве ж всех назовёшь? Тут в каждой избе свои тараканы живут, выметать начнёшь – попрячутся, не достанешь! Это уж если случайно, кто-то о чем-то проговорится! Вы с людьми беседуйте, беседуйте! Поласковей, с подходом!

– А вы не знаете, случайно, кто может показать тропу к скиту отшельника? – вдруг встрепенулся Костя, вспомнив задание подполковника.

– Пойдёте, что ли, искать туда?! На болота?! – всплеснула руками баба Дуся.

– Да нет, так, на всякий случай, – сделав равнодушное лицо, шевельнул рукой Костя.

– Ну, на всякий, так на всякий, – баба Дуся поднялась, дипломатично отведя пытливый взгляд. – Дед Мирон Гаврилов искал ту тропу, нашел ли, нет – не знаю, но клюкву каждую осень таскал, торговал на рынке в городе, сама видела. Такую ягоду только с болот можно принести, по краю болотины она мелкая, а у него едва не с наперсток. Спросишь его, где брал – начинает юлить, сразу видно, скрыва-ает!

– Ладно, возьмём, на всякий случай, на заметку. А что вы хотели рассказать про убийство Анфисы? В первый раз?

– Так, вроде, уже всё пересказала… Я тебе про что толкую? Убили Анфиску-то почти у деревни, на виду, а тот, ну, который на болотах-то, он ведь дальше своей трясины и не ходит! Его ж только там и видели! Чего бы это он к пасеке попёрся бы? По той дороге людей можно встретить, а он от всех прячется! Вот что я тебе говорю! Понял? Хотя… Ведь разве в душу-то чужую заглянешь? Может, и он это сделал?..

Глава 6.

Утром в воскресенье Кобяков с Воронцовым отправились сразу к деду Гаврилову, а Дубовик, в ожидании приезда Герасюка, прогуливался вместе с Варей по ближнему от пасеки лесу.