Клюква со вкусом смерти

– Да, он проехал мимо магазина. Я тогда подумала, что опять вернулся поздно, да ещё с пассажиркой.

– А откуда вам было известно, что он ездил с кем-то? – от женщины не укрылся пронзительный взгляд подполковника.

– Так жена его днём приходила, ругалась, что её не взял, а прихватил Кокошкину, – весело произнесла Чуркина. – Я ещё посмеялась над ней, уж не ревнует ли она своего Кудрю к старой вдовушке. Она обиделась на меня.

– А саму Кокошкину вы видели в тот вечер, когда приехала машина? – продолжал спрашивать Дубовик, не обращая внимания на веселость женщины.

– А как же! Я выглянула в окошко: интересно было, как они с Кудрей расстанутся, – она засмеялась.

– Ну, и как же они расстались?

– А никак!.. Он пошел себе в Правление, она домой. Вот и вся любовь!

– Кокошкина зашла к себе во двор?

– А куда бы она ещё пошла? – удивленно вскинула брови Чуркина.

– Ну, может быть к соседу, не знаю, – качнул головой Дубовик.

– Насколько я знаю, с соседями Верка была не в ладах, да и сосед её, Васька Кочет, в этот момент взбирался ко мне на порог чуть тёплый, за очередной бутылкой пришёл, – она махнула огорченно рукой. – Это такой покупатель, что, как напьётся, так по целому часу у прилавка куражится: то ему покажи, это разверни!.. А возьмёт одну бутылку портвейна да кильку в томате!..

– Он что, один живет? Где работает?

– Не-ет, с женой… – Чуркина недоуменно посмотрела на Дубовика. – Да на что он вам сдался? Пьянчужка…

– Мне на мой вопрос ответьте, – холодно произнес подполковник.

– Ну, работает он в леспромхозе, а жена – в телятнике, сейчас сезон начался, отел, так она редко дома бывает, вот он и отрывается… Председатель сколько раз уже его ругал, участковый тоже… А он махнет рукой, дескать, я не ваш, и всё… – нехотя объясняла женщина, поджав губы. – «Беру отпуск, когда хочу». А зимой так, вообще, почти не работает.

– Он что, один пьёт?

– А я знаю? – Чуркина повела печами, но тут же сменила тон: – Бывает, что с Лёшкой Хорьком… Хорьковым, то есть, тот тоже леспромхозовский. А Лёшка в тот вечер следом за этим и заполз сюда, здесь распили бутылку, взяли ещё одну, так вместе и удалились! Друг за друга держались, так нажрались!.. Потом и спят вместе, пока их жены не растащат.

– Значит, вы не видели, зашла ли в свой двор Кокошкина? – повторил свой вопрос Дубовик.

– Нет, не видела. Только куда бы… – начала было женщина, но подполковник её прервал:

– А какие у вас были отношения с ней? – и вдруг удивленно заметил, как в глазах Чуркиной плеснулся страх.

– К-какие отношения? Никаких! – женщина повернулась к полке и стала переставлять банки, хотя в этом, явно, не было нужды, скорее, чтобы скрыть смятение.

– Я жду! И играть со мной в кошки-мышки не советую. Я в любом случае узнаю всё, что мне надо! – это было сказано настолько грозно, что Чуркина почувствовала, как по спине побежали мурашки. Флиртовать ей уже больше не хотелось, более того, она сейчас жаждала лишь одного: чтобы этот человек со стальным холодным взглядом ушел как можно скорее.

Она медленно повернулась к подполковнику и тихо спросила:

– А мне ничего не будет?

– Будет, но лишь то, что вы заслуживаете. А я пока не знаю, какова степень вашей вины, и в чем она состоит. Поэтому не тяните время, – бесстрастно проговорил Дубовик, глядя на побледневшее лицо Чуркиной.

Она ещё немного помолчала и сказала:

– В общем, осенью позапрошлого года пришла Верка ко мне, это было перед свадьбой её дочери. Предложила купить кольцо у неё, золотое, – она замолчала.

– Описать его можете? – в голосе подполковника появилась явная заинтересованность.

– Большое, с голубым камнем, по бокам сеточка, – Чуркина вытянула вперед руку и ногтем с ярким маникюром пыталась показать на своем пальце, каким было кольцо.

– Вы его купили?

– Мне оно понравилось, и подошло… На нем и бирка была… Верка сказала, что купила в райцентре по случаю, а продаёт, потому что деньги нужны на свадьбу. Я взяла… – Чуркина споткнулась на полуслове, потом торопливо добавила: – По той цене, что была указана на бирке! Верка больше и не просила! – щёки женщины запылали.

– Сколько стоило кольцо? – спросил Дубовик, уже начиная понимать, чего именно испугалась Чуркина.

– Я точно не помню… – она сделала вид, что пытается вспомнить, но подполковник прекрасно видел, что женщина просто тянет время.

– Сколько стоило кольцо? – в его голосе вновь послышался металл.

Женщина, опустив голову, ответила.

– Вы заплатили ей сразу? Всю сумму?

– Да… – ещё тише проговорила она.

– У вас такая зарплата, что вы можете позволить себе подобные покупки? – теперь Дубовик смотрел с насмешкой.

– Я… копила… – из-под накрашенных ресниц выкатились две большие слезы, оставляя черные дорожки на припудренных щеках.

Чуркина со злостью их смахнула, размазав тушь ещё больше и потеряв при этом вмиг всю свою привлекательность.

Андрей Ефимович почувствовал к этой женщине неприязнь, но, как истинный джентльмен, всё же достал платок, пахнущий одеколоном, и протянул ей, не позволяя своим настоящим чувствам вырваться наружу: работа требовала беспристрастности.