Клуб любителей диафильмов

И точно. Старик сидел на прежнем месте. И одет был так же — в шерстяную кофту и ветровку. Этот день был еще теплее предыдущих, почти лето. Старик не видел меня, смотрел куда‑то в сторону. Темные очки были на нем. Я задержалась на противоположном тротуаре. Потом я прижала локти к бокам, втянула голову в плечи и побежала через улицу, мимо старика, под арку. Старик резко повернул голову. Я успела заметить в стеклах его очков свое отражение — две девочки, забегающие под арку одновременно со мной. Он что‑то крикнул мне вслед, но я не остановилась. В арке пахло мокрыми камнями. Оказалось, что там есть еще один проход — влево уходил коридор. Я не свернула туда, шла вперед. Мои ноги сделались очень тяжелыми. Мне казалось, что теперь мои шаги будут только замедляться, а потом я остановлюсь, и уже не смогу двинуться с места, и вода из‑под земли будет сочиться сквозь камни, проникнет в мои ступни, разольется по венам и артериям, в которых раньше была кровь. Я прошла под аркой и теперь стояла на входе во двор. Я разглядывала трехэтажный дом, в глубине двора. Он был покрыт белой штукатуркой. На ней были трещины, глубокие, такие образуются, когда стены начинают оседать. Окна были пыльными. Перед закрытой входной дверью валялись обломки кирпичей, сухие листья, серые перья. Рядом я заметила остов садовой скамейки. Я не могла решить, что мне делать — идти вперед или возвращаться на улицу, снова проходить сквозь арку. Вдруг из слухового окна — под самой крышей — вылетела стая птиц. Сначала появились две птицы, потом еще несколько, они продолжали вылетать оттуда, пока не заполнили двор. Солнце теперь светило мне прямо в глаза, я не могла их разглядеть — только силуэты. Птицы сделали круг по двору, а потом устремились в арку, они пролетали мимо меня. Я чувствовала, как теплый воздух приходит в движение от взмахов их крыльев. Как вода в пруду приходит в движение, если бросить туда камень. Они залетели в арку, меня не задев.

Я повернулась и пошла к выходу. Старик смотрел на меня. Он был без очков. Лицо его было небрито. Веки были припухшими. Он сказал:

— А, теперь ты. С желтыми бантами — это твоя подружка? Она вчера тоже здесь была. Тоже вошла и сразу обратно вышла. И зачем вы сюда ходите, непонятно.

Я вдруг заметила, что в руках у старика — маленький радиоприемник, с выдвинутой вверх блестящей антенной. Старик поднял указательный палец, приложил приемник к уху и сказал мне: «Последние известия».

Я пошла домой. Я шла быстро. Была вторая половина дня. Солнце отражалась в окнах последних этажей.

…Вечером мама спросила меня:

— А что Леночка? Давно ее не было видно. Когда она придет?

Я посмотрела в окно. Уже совсем стемнело. Ветер раскачивал ветки деревьев. Сквозь них были видны огни фонарей. Прошел дождь, и во влажном воздухе они казались прозрачными светящимися шарами — белыми и желтыми. Их цепочки уходили загород, тянулись к подсвеченному желтоватым заревом горизонту. Как будто и сам город был шаром, который удерживали на месте эти ниточки, составленные из светящихся точек.

Я ответила:

— Может быть, никогда.

Берта