Клуб любителей диафильмов

Я не пошла за молоком. Просто стояла и вдыхала дневной воздух. Он пах мокрыми деревьями. Потом я вернулась домой. Вечером я подошла к входной двери, уже замок открыла, но потом все‑таки вернулась и легла. Только задремала — снова шаги, на этот раз очень легкие, будто кто‑то бежит на цыпочках. Странно, что меня вообще это разбудило. Я сразу — к окну. И вижу: из подъезда выбегает человек; на нем широкополая шляпа, на плечах накидка. И все бы ничего, но и на шляпе, и на накидке у него — десятки бумажных корабликов. Я такие в школе делала, на уроках математики. Смотрю на это из окна, и не знаю, что и подумать. С другой стороны, сейчас столько всего стало нового — праздники, маскарады. Но уже понятно: за ним кто‑то приедет. А оказалось, к дереву у подъезда был привязан велосипед. Странно, что я его днем не заметила. Хотя, может, тогда его и не было. Может, человек на нем и приехал. Как бы там ни было, он отвязал велосипед, вскочил на него и очень быстро скрылся из виду. Я, правда, заметила, что на одной педали не хватало отражателя. Но отражатель был и не нужен, потому что было очень светло. Воздух сиял, и глаза от этого не уставали. Велосипедист ехал по мосту — сначала, с трудом, вверх, а затем — вниз, так быстро, что ноги больше не попадали на педали, и оставалось только вытянуть их в стороны. В детстве, когда так происходило, ему казалось, что на нем сапоги со шпорами. По правде говоря, ему и сейчас так казалось. Велосипед продолжал разгоняться, колеса едва касались земли, ему не хватало воздуха. И тогда перед ним возник новый мост, огромный, такой, что, даже запрокинув голову, невозможно было разглядеть его самую высокую точку. И он мчался по этому мосту, безо всякого труда. Вокруг него текли реки, по ним плыли белые корабли. В истоках рек была луна, а в дельтах — солнце.

Утром я оделась, тщательно причесалась. Вспомнила про лакированную сумочку, долго искала ее в шкафу. Нашла. Лифт поднимался только до предпоследнего этажа. Я долго шла по лестнице, на каждой ступеньке пришлось останавливаться. На двери почему‑то не было номера, да и таблички тоже не было. Я несколько минут колебалась, а потом позвонила.

Дверь не открывали, и я уже, было, собралась возвращаться. Потом я услышала мужской голос: «Где ключи, а? Черт, опять не помню, куда я их положил!». Потом все‑таки щелкнул замок. Дверь приоткрылась, и все тот же голос сказал мне: «Проходите». Я шла по комнатам, заваленным рулонами тканей, листами цветной бумаги, заставленным лысыми пенопластовыми манекенами, швейными машинками, коробками с нитками, пуговицами, блестками. Я видела передо мной спину в синем халате и старалась не отставать. Наконец, мы зашли в комнату, довольно просторную. Там стоял письменный стол, рядом — венские стулья. В углу — примерочная кабинка. Человек в синем халате сел за стол, достал пачку квитанций, бланк с нарисованной женской фигуркой, деревянные счеты.

— Присаживайтесь. Так вы уже определились, уверены?

— Думаю, что да.

— Тогда отлично, — сказал человек в синем халате. При утреннем свете, проникающем из окна, он казался очень молодым, даже юным.

«Девочки, — крикнул он вдруг, — кончайте завтракать! У нас клиент, вы разве не слышали?»

Послышался звон посуды, потом звук шагов — туфли на мягких каблуках и шлепанцы. В комнату вошли две женщины. Волосы у них были забраны в пучки. На лацканах халата одной из них я заметила хлебные крошки.

Они достали из карманов карандаши и сказали мне: «Расскажите нам про ваше платье».

* * *

Я вышла из подъезда, меня ждет такси. На ногах у меня — черные фигурные коньки. Я скольжу в них по двору. Когда я поднимаю руки, все вокруг застилает дым, он заворачивается в огромный кокон, внутри которого кружатся созвездия. Я открываю дверцу, сажусь рядом с водителем. Он кивает мне и заводит мотор.

Есть СИГНАЛ

Иосифу

— НУ и место. Странно, что тут вообще электрички останавливаются. И на станции, кроме нас, не сошел никто.

— Сюда наступай, тут снег утоптан.

— Дни совсем стали короткие. Скоро темно будет. Слушай, а тут люди живут вообще?

— За полем дачный поселок должен быть.

— Да? Пока не видно ничего. И вот, представляешь, я их спрашиваю: «Мастера вызывали? Что случилось у вас?» Они отвечают: «Нам никто не звонит». Я проверяю аппарат, он исправен. Звонок в порядке. Сигнал есть. Говорю: «Всё работает». А они, опять: «Нам никто не звонит». И смотрят на меня. А я что? Я телефон чинить пришел.

— Поле сразу за речкой будет. Мы туда и идем как раз. Ступеньки обледенели, не грохнись. Я помню тут все, я всё тут узнаю.

— Смотри, оттепель все‑таки началась. Мы идем, а в следах вода проступает, будто догнать нас пытается. А как ты понял, что именно сюда нужно ехать?