Так сообщает нам не обремененный излишним литературным багажом и вкусом ливонский хронист, который пытается рифмовать свои соображения о войне русских и немцев за Прибалтику. Убогая поэма и рифма всё же дает ценные сведения о борьбе немцев за Эстонию и прилегающие земли.
2. Вторжение
«Магистр войско братьев с собой привел, сколько смог он собрать. Всего сто восемьдесят их было. Все люди с радостью встретили их. Всего же в войске собралось восемнадцать тысяч воинов, на лошадях прискакавших» (Старшая Ливонская рифмованная хроника. Ст. 7687–7693). Наконец-то мы видим важные данные о численности ливонских войск. Полноправных рыцарей среди них – капля в море, всего 180 человек. Но на каждого приходится по сотне простых воинов, что и требовалось доказать. Это «мужи Ордена», пилигримы-«гастролеры», а также местное «быдло», если позволительно употребить более поздний польский термин применительно к здешним простолюдинам. В данном случае эпитет относится к «второсортным», по мнению немцев, племенам, «ирокезам» Прибалтики – всем этим ливам, летам, эстам… Автор Ливонской хроники насчитывает в войске еще 9000 моряков.
Это узнали, когда считать их стали.
Получается, что перед нами 18 000 конных и 9000 пеших бойцов. Итого – огромная армия в 27 000 воинов. Цифры кажутся преувеличенными, но, с другой стороны, какой смысл хронисту лгать не в свою пользу? Обычно европейцы, наоборот, преувеличивали численность своих врагов, чтобы подвиги рыцарей выглядели убедительнее.
Посмотрим на вооруженные силы псковичей. По нашей гипотезе, Довмонт мог привести под Раковор примерно половину псковской армии, тысячи три бойцов. Столько же или еще больше могло остаться для обороны города. Потери в Раковорском побоище оказались велики, человек триста убитыми, но и естественный прирост вооруженных сил должен был произойти за счет взросления юношей призывного возраста. Следовательно, Довмонт мог располагать 6000–7000 тысячами человек, в которые входили ополчение и дружина. Заметим, что сосредоточены они были не в одном Пскове, а во всех населенных пунктах княжества.
Но русичей спасло то, что и немцы разделились тоже. Решить проблему снабжения громадной армии они не смогли и рассредоточились «на несколько сильных отрядов», как пишет хронист. Самый многочисленный отряд возглавил ландмагистр – вернее, исполняющий его обязанности Конрад фон Мандерен. Захватчики рассыпались по вражеской земле. «Было слышно здесь и там о действиях разных быстрых отрядов». Первым делом немцы взяли и сожгли Изборск.
неуклюже рифмует ливонский хронист.
18 000 конников шли по суше, а 9000 моряков плыли по Псковскому озеру, снарядив флот. Возглавлял их, как говорит летописец, «местер земля Ризскиа». Минимально образованному читателю понятно, что это – всё тот же ландмагистр Ливонского ордена. То есть современные комментаторы могут сколь угодно долго разъяснять публике о рыхлости Ливонской конфедерации, о вражде епископа Риги и собственно ливонских рыцарей, о противоречиях с датчанами и т. д. Но псковичи и новгородцы в XIII веке прекрасно понимали, что речь идет о противостоянии с Западом. Точно так автор неуклюжих стихов Старшей Ливонской хроники видел не псковичей и новгородцев. Его герой Конрад воевал с Русью в целом, а пограничным городом этой Руси был Псков. «К нему подошли они в боевом настроении. Русские этого не ожидали», – сообщает немец, писавший рифмованную Ливонскую хронику.
Неравенство сил было огромное, но Довмонт начал действовать. Судя по сообщению немцев, русичи сожгли посад. Сгорели и те избы, которые срубили литовские воины, пришедшие во Псков вместе с беглым нальшанским князем за несколько лет до этого. Войско наших соотечественников укрылось в кремле (если произносить это слово на русский манер), в акрополе (если говорить по-гречески) или в цитадели (если воспроизводить западный речевой стандарт).
«Сказание», в свою очередь, рисует красочную картину. «Слышав же то Домонтъ, ополчающася люди без ума во множествѣ силы без бога, и вниде въ церковь святыа Троица и, положивъ мечь свой пред олтаремъ господнимь, пад, моляся много с плачемъ» (Сказание о Довмонте. С. 54). Игумен Сидор препоясал князя мечом и благословил на битву.