Князь Святослав

«Веруя в Провидение, управляющее вселенною, и исполняя христианские законы, мы не должны сами разрывать мира, непоколебимо до нас дошедшего от предков наших, в котором сам Бог был посредником. И так советуем вам, как друзьям, немедленно и без всяких отговорок, выступить из земли, совсем вам не принадлежащей; не послушав сего совета, вы разорвете союз наш, а не мы. Но не почитайте ответ сей слишком надменным: мы надеемся на Христа, бессмертного Бога, что, против воли нашей, вы изгнаны будете из сей страны, ежели сами добровольно не удалитесь. Я думаю, что ты, Святослав, еще не забыл поражения отца своего – Игоря, который, презревши клятву, с великим ополчением подступил к царствующему граду Романии и едва только успел с десятью ладьями убежать в Босфор Киммерийский с известием о собственном бедствии. Не думаю, что и ты сможешь возвратиться в свое отечество, если принудишь выступить против себя все ромейское войско; но со всей ратью погибнешь в сей стране, и ни одно судно не придет на Русь с известием о постигшей вас жестокой участи».

Затем опять следовало утомительное перечисление титулов, не понятных русским. Вот посол смолк на самой высокой ноте, свернул пергамент, передал его помощнику и с чувством высокого достоинства взглянул на Святослава. Все греки вслед за ним приняли тот же горделивый вид.

Князь все еще продолжал улыбаться, разглядывая их нарядные одежды с картинками и особенно занятную столу главного посла, его золотое оружие, которое он имел право не снимать даже в присутствии василевса. Для удобства, а больше для красоты подол роскошной столы посол подобрал справа и слева под пояс так, что спускаясь от него спереди и сзади вниз полукружием, она прикрывала тело только до половины бедер. И это было признаком высокого положения лица при дворе, чего князь не понимал.

И так как Святослав медлил с ответом, разглядывая одеяние посла, то этот решил сам нарушить бесчестную, как он думал, паузу:

– Великий князь! Угодно знать послам сильнейшего бого-поставленного василевса, какое же решение передать повелевает киевский властитель нашему самодержцу августейшему василевсу ромейской державы.

Князь повернулся в плетеном кресле резко, и оно затрещало под тяжестью его железного торса. Лицо князя сразу приняло серьезное выражение.

– Никакого! – коротко отрезал он. – Никакого! Так и скажите василевсу. Никакого!

Тогда Калокир покраснел весь до ушей при такой выходке князя. Только один Калокир и знал тут, на какую степень презрения со стороны образованных ромеев обрекала Святослава его бестактность. Свенельд подошел и за ухо отодрал князя. Тогда Святослав произнес более мягко:

– Сильнейший и августейший собирается, как видно, пожаловать ко мне в гости и думает выгнать меня с берегов Дуная восвояси. Похвально его желание, храбрецов я люблю. В таком случае передайте августейшему и сильнейшему, что ему нет надобности идти сюда лично. Мы сами поставим свои шатры перед воротами Царьграда и обнесем город крепким валом. А когда августейший захочет с нами сразиться, мы охотно встретим его и покажем, что руссы не только пахари, ковыряющие землю, но и храбрые воины и умеют побеждать оружием врага своего, хотя бы и сильнейшего.

Святослав поглядел на Калокира и Свенельда. Лица их были строги, взгляд осуждающ. Князь поднялся и холодно произнес:

– По незнанию своему вы считаете русских слабыми женщинами и хотите напутать их угрозами, как пугают чучелами грудных детей. Не выйдет! Всё.

Он повернулся и ушел. Послы почли это оскорбительной дерзостью. Калокир побежал за Святославом. Он нашел князя у его молодой жены Ирины, примеривающего на себя перед зеркалом ее тунику, пробуя делать, как у посла, – столу.

– Князь, умоляю тебя, чуточку этикета, – взмолился Калокир. – Извинись… Послы рассвирепели.

– Слушай, братан, когда я завоюю тебе ромейский престол, ты обрежь у них эти бабьи подолы. Они неприличны воину, да и мешают ходить.

Глава 26

Улеб в Священных палатах

Цимисхий понял, что война неизбежна. Он немедленно отправил против Святослава своего шурина Варду Склира, преданного и опытного полководца, который повел с собой самых отборных солдат, прозванных «бессмертными». И, в свою очередь, согласно традиции воевать с неприятелем не только оружием, но и хитростью, Склир велел одному отряду воинов переодеться в русские одежды и отправиться в тыл Святославу, чтобы разузнать его силу и расположение войск. Цимисхий даже сам прибыл к войску Склира, чтобы воодушевить его перед тем, как послать в бой.