Князь Василий Долгоруков (Крымский)

Благодаря умелым действиям команд и командиров, потери русских, не считая погибших при взрыве «Евстафия», составили всего 16 убитых и 36 раненых. А из кораблей, кроме того же «Евстафия», сильно пострадал линкор «Три святителя». Во время своего героического противостояния туркам он получил две подводные и несколько надводных пробоин, а также повредил все мачты, с которых свисали перебитые ванты.

Столь небольшое число потерь объяснялось неумелой стрельбой турецких артиллеристов. Наведенные слишком высоко, их орудия били только по рангоуту, повреждали мачты, реи, рвали снасти, но на палубы ядра падали редко.

Находившийся в течение всего сражения на линкоре «Три иерарха» Алексей Орлов точно оценил сложившуюся ситуацию и приказал флоту стать на якорь, заперев турецкие корабли в узкой Чесменской бухте.

— Они зашли в мышеловку, — сказал он, зловеще улыбаясь, — но вместо сыра найдут там свою смерть.

Осмотрев несколько раз расположение неприятельского флота, стоявшего столь скученно, что стоило загореться одному кораблю — опасности неминуемо подверглись бы и другие, Орлов решил использовать это обстоятельство. И приказал провести атаку брандерами.

— Вы, видимо, забыли, что у нас нет брандеров, — раздраженно возразил Эльфинстон.

— Сам знаю, что нет, — огрызнулся Орлов. И посмотрев на стоявшего рядом бригадира Ивана Ганнибала, добавил мягче: — Но у нас есть начальник артиллерии эскадры, который их сделает.

Энергичный Ганнибал козырнул графу и к вечеру доложил, что приказ выполнен. Находившиеся при эскадре четыре греческих торговых судна были переоборудованы в брандеры, командирами которых поставили офицеров-добровольцев — капитан-лейтенанта Роберта Дугдала, лейтенантов Дмитрия Ильина и Томаса Мекензи и мичмана князя Василия Гагарина.

С особой тщательностью подбирались команды брандеров, которые должны были сцепиться со стоявшими в первой линии турецкими линейными кораблями и поджечь себя, после чего матросам следовало прыгать в воду, чтобы вплавь добраться до гребных шлюпок сопровождения. И все эти маневры надо было делать под бешеным огнем неприятеля. Дела предстояли жуткие, смертельные, поэтому и людей офицеры подбирали самых что ни есть отважных.

Вечером двадцать пятого июня Орлов собрал на своем флагмане адмиралов на совет. После непродолжительного обсуждения, во время которого высказались все желающие, предложенный Спиридовым план завтрашней атаки был утвержден окончательно.

Главный удар по неприятельскому флоту наносился отрядом кораблей под командованием капитан-бригадира Самуила Грейга. В этот отряд Орлов включил линкоры «Европа», «Ростислав», «Не тронь» и «Саратов», фрегаты «Надежда благополучия» и «Африка» и бомбардирское судно «Гром». Остальные корабли эскадры оставались в резерве.

По утвержденному плану ударный отряд должен был ночью подойти на расстояние 2–3 кабельтов, стать на якорь и открыть мощный пушечный огонь. Когда же турки придут в замешательство — пальбу прекратить и пустить вперед шедшие в составе отряда брандеры. Затем, дождавшись отхода шлюпок с командами брандеров на безопасное место, — возобновить огонь и окончательно добить флот Гассан-бея.

Щелкнув крышкой золотых часов, Орлов посмотрел на циферблат и, подняв голову, начальственно объявил:

— Я надеюсь, господа, что все будет исполнено в точности и в срок… С Богом!..

За час до полуночи на флагманском корабле Самуила Грейга «Ростиславе» на флагштоке был поднят один фонарь — «Готовы ли к снятию с якоря?»

Спустя несколько минут на всех кораблях отряда загорелись фонари — «Готовы!»

— Ну вот и славно, — немного волнуясь, сказал Грейг и приказал дать сигнал к атаке.

На флагштоке «Ростислава» один за другим взвились три фонаря.

Первым по расписанию должен был пойти фрегат «Надежда», но он, распустив паруса, почему-то продолжал стоять на месте. Не желая задерживать атаку, находившийся на линкоре «Три иерарха» Спиридов приказал командиру «Европы» Клокачеву немедленно сняться с якоря и возглавить движение отряда.

Подойти к Чесме незаметно отряду не удалось — в свете полной луны турки своевременно заметили русские корабли и открыли огонь с одного борта. Впрочем, как и в первом сражении, стреляли они неточно, что позволило Клокачеву подойти на определенные два кабельтова к левому флангу неприятеля, стать на якорь и начать бомбардировку.

Около получаса фрегат сражался один против нескольких турецких линкоров, а затем в бой вступили остальные корабли отряда.

Больше часа неприятели обстреливали друг друга без видимого результата, но во втором часу ночи удачный выстрел сделал «Гром». Один из выпущенных им брандскугелей попал в рубашку грот-марса линейного корабля и поджог ее. Широкое полотнище вспыхнуло, куски горящей парусины полетели на палубу, на другие паруса. Под дуновением свежего ветра пламя в считанные минуты охватило весь линкор. А вскоре падавшие во все стороны головешки подожгли два соседних, стоявших почти вплотную, корабля. Турецкие матросы не смогли залить полыхавшие пожары, и один за другим корабли взорвались, взметнувшись в черное небо багровыми грибами.