Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

Воздух вокруг императора, хана и князя взревел лазоревым пламенем. Стена ударившего из земли колдовского огня встретила и отбросила нападавших. Незримая холодная волна вышибла кинжалы из рук и дух из тел. Остальное довершили нукеры Огадая и рыцари Феодорлиха. Распластанные тела бесермен были изрублены, исколоты и истоптаны в считанные мгновения.

Холодное магическое пламя опало и исчезло так же внезапно, как и возникло, окрасив мутной изморозью камни вокруг.

Огадай уже стоял на ногах. Хан, мрачный, как грозовая туча, подошел к покалеченному коню. Впрочем, нет, не к покалеченному: ханский конь с подрезанными ногами был мертв.

«Странно, – подумал Тимофей. – От таких ран лошади не умирают. Разве что…»

Огадай нагнулся, поднял оружие, выпавшее из рук убийцы.

– Осторожнее с кинжалом, хан, – предупредил Угрим. – Клинок отравлен.

Тимофей разглядел небольшие бороздки вдоль длинного лезвия. Очень удобно, чтобы наносить яд.

Огадай выплюнул невнятное ругательство.

– Кто бы мог подумать, что какие-то крестьяне решатся на такое?! – глухо пробормотал хан.

– Это не крестьяне, – покачал головой Угрим. – Крестьяне не пользуются отравленными стилетами. И в брошенных селениях при появлении врага они не остаются. Да и проводники не обнаруживаются так кстати. Как только в них возникает нужда…

Огадай раздосадованно пнул безжизненное тело.

– Тогда кто они? – процедил хан. – Кто эти проклятые оборотни-чотгоры?

– Это не оборотни, – пожал плечами Угрим. – Люди, обычные люди. Просто одурманенные и подвластные чужой воле. Такие часто делают выбор не в пользу жизни. Такие готовы идти на смерть.

Спешился и подошел к одному из мертвецов Феодорлих. Сапог императора откинул край грязной пыльной накидки. Феодорлиха интересовало то, что было под ней.

– Белая одежда, красный пояс, – задумчиво проговорил император. – Цвета невинности и крови…

Вообще-то, на взгляд Тимофея, все тело растерзанного бесермена было сейчас сплошным кровавым месивом. А невинностью тут и не пахло.

– Ассасины, – после недолгой паузы сказал император. Твердо сказал, уверенно.

Тимофей нахмурился. Во время былых странствий по чужбине ему не раз доводилось слышать о коварных и безжалостных убийцах, наводивших страх на Палестину и на дворы европейских государей. Доходившие до него слухи были противоречивыми, смутными и жуткими. Слухи мало походили на правду, и прежде Тимофей им не верил. Как выяснилось, напрасно.

– Нас приветствует в своих владениях Старец Горы, – продолжал Феодорлих, – владыка Низаритского царства и гроссмейстер ордена убийц…

– И умелый чародей к тому же, – невозмутимо добавил Угрим.

Феодорлих поднял глаза на горную крепость.

– Вот, значит, чей замок нам придется брать штурмом, князь…

– Я не обещал легких побед, ваше величество, – криво усмехнулся волхв.

Огадай долго и пристально смотрел из-под ладони на далекую цитадель. Затем выдохнул:

– Должен же быть какой-то путь наверх!

– Все пути наверняка уже погребены под обвалами, а тайные тропки, изобилующие ловушками, нам не подойдут, – ответил Угрим. – Нужно пробивать свою дорогу, пригодную для большого войска.

* * *

Сухой звук лопнувшего камня. Протяжное, раскатистое эхо по окрестным ущельям…

Скальный навес у самого основания вспорола извилистая трещина. Каменная громада покачнулась. С оглушительным грохотом, пробуждая новое эхо, повалились глыбы размером с башню. Всесокрушающей лавиной осыпались с крутых склонов валуны и щебенка. Плотное облако пыли, казалось, поднялось до самого неба.

Эхо стихло, пыль рассеялась. Пала очередная преграда на пути к горному замку.

Кнехты Феодорлиха и воины Огадая довершали работу, начатую ищерским князем. Копошившиеся среди камней человеческие фигурки, будто муравьи, расчищали дорогу там, где только что нависала над головами скалистая стена. Латиняне и степняки, сменяя друг друга, разбирали малые завалы и пробивали проходы в больших.

Готово… Люди расступились, пропуская Угрима. Тимофей прошел вслед за князем. Неподалеку в окружении телохранителей шагали германский император и татарский хан. Ехать верхом по ненадежным каменным осыпям было небезопасно, а потому передовой отряд поднимался к ассасинской крепости пешком. Навьюченных снаряжением и припасами лошадей вели в поводу.

Тимофей нес нетяжелую суму, в которой постукивали друг о друга два магических кристалла – две Кощеевых руки в граненой оправе. Оттуда, из этой самой сумы, Угрим и черпал сейчас силу. А колдовской силушки требовалось немало. Рубить камень, сдвигать неподъемные валуны и опрокидывать скалы – нелегкое дело даже для могущественного чародея.

Вот, опять… Губы Угрима шепчут заклинание. Лицо – напряженно и сосредоточено. Взмах рук. Ладони князя мелькают в воздухе, изгибаясь под разными углами. И стремительное движение княжеских дланей вновь крушит несокрушимую, казалось бы, твердь.

Треск, грохот, брызги сколотого камня. Очередная скала грузно валится в сторону, открывая путь. Князь отступает, вбирает новую силу. А в пробитый проход уже устремляются люди. Этот участок дороги они расчистят за несколько минут без всякой магии.