Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

Тимофей оглянулся. Позади осталась широкая тропа. И какая тропа! Тропища! Целый тракт, тянущийся от самого основания гор. Этот ровный подъем вполне годился для продвижения татарско-латинянского войска. Оно и двигалось.

На пробитую в скалах дорогу вступали все новые и новые отряды. Людская река текла вверх по только что проложенному руслу. Из задних рядов уже подтягивали осадные щиты и лестницы. Длинные массивные лестницы, изготовленные под стенами Острожца, теперь были укорочены и облегчены, но для штурма горной крепости они хорошо подходили.

Последнее ущелье, над которым высилась цитадель, оказалось неестественно прямым, глубоким поначалу, но с резко поднимающимся вверх дном. Ущелье вело прямиком к крепостным воротам. Узкий проход перегораживали завалы, ощетинившиеся кольями рогаток. Но что значат груды камней и заостренные жерди для чародея, уже развалившего столько скал?!

Угрим поднялся на небольшую возвышенность у входа в ущелье и остановился.

– Что-то не так, княже? – насторожился Тимофей.

– Черная Кость, – хмуро отозвался князь-волхв. – Сила Кости закрывает крепость и струится по дну ущелья. От моей волшбы теперь будет мало проку.

– У вас тоже есть Кость, князь… – Тимофей оглянулся. Он и не заметил, как сзади подошел Феодорлих.

Огадай тоже стоял рядом, внимательно прислушиваясь к разговору.

– У тебя целых две Кости, урус! – добавил хан, указав на суму Тимофея.

Угрим кивнул:

– Да, но обороняться всегда проще, чем нападать. Любая атака требует больших затрат сил, нежели защита. Магическая атака – не исключение. Здесь, – князь указал на ущелье, – человеческие руки расчистят дорогу быстрее, чем мое колдовство.

Феодорлих поморщился:

– А если Старец Горы нанесет удар?

– Тогда мы узнаем, на что он способен и чего от него можно ожидать, – невозмутимо ответил Угрим.

* * *

Первыми в ущелье вступили щитоносцы с осадными щитами-павезами. Следом двигались лучники Огадая и арбалетчики Феодорлиха. За ними нестройными рядами шли кнехты и степняки, которым надлежало разбирать завалы.

Было видно, как на стенах засуетились защитники. Между крепостными зубцами замелькали белые плащи и накидки, наброшенные поверх легких доспехов. У бойниц становились лучники.

Тимофей из-за плеча князя наблюдал за вражеской твердыней. Вражеской?.. В голове заворошились мутные какие-то мысли. Совсем недавно они стояли вот так же, бок о бок, на стенах Острожца и отбивали штурм чужаков, вступивших на ищерские земли. Теперь вот штурмуют сами. Чужую крепость, на чужой земле. Как все меняется. И как быстро происходят перемены. А вот в лучшую ли сторону?

И в правильную ли?

– Тебя что-то смущает, Тимофей, – негромко произнес Угрим.

Видеть он сейчас, конечно же, ничего не мог: Угрим даже не повернул головы. Но князь-волхв верно почувствовал его настроение. А может, не только настроение. Может, мысли тоже.

Тимофей не ответил.

– Мой тебе совет: гони прочь любые сомнения, пока они тебя не сгубили. Ты обещал мне служить во всем, и обратной дороги у тебя нет.

– Да, княже, – склонил голову Тимофей.

Об обратной дороге он, в общем-то, и не помышлял. Обратной дороги ему не нужно. Наверное, не нужно.

Щитоносцы уже перебрались через один завал, миновали второй, вскарабкались на третий. Там, у рогаток на гребне, и остановились. Под прикрытием павез выстроились стрелки, готовые остановить вылазку врага. Щитоносцы и стрелки ждали. Воины за их спинами валили рогатки и растаскивали камни.

Вот разобран первый завал. А вот и второй – наполовину…

Работа шла споро, и щитоносцы двинулись дальше. Стрелки не отставали. В ущелье входили новые группки татар и латинянских кнехтов. Завалы таяли, будто снежные сугробы под мартовским солнцем.

Первая линия осаждающих приблизилась к крепости на расстояние выстрела. Лучники и арбалетчики дали залп.

Стрелы достигли стен уже на излете. Из-за бойниц ответили. Вражеские стрелы упали на камни у ног щитоносцев, слабо клюнули в павезы. Все-таки для настоящей перестрелки нужно было еще немного сократить дистанцию.

Разобран третий завал. Стена щитоносцев вновь сдвинулась с места.

На высокой башне за крепостной стеной появилась одинокая фигура. Длинные развевающиеся одежды, воздетые кверху руки. Большего издали не разглядеть. Но и так понятно: колдун! Вражий чародей это!

Фигура резко опустила руки.

Стены ущелья вздрогнули, словно стряхивая сон. И не только сон…

– Крысий потрох! – только и успел вымолвить Тимофей.

Ни одна из пущенных в крепость стрел не долетела до башни.

А с крутых склонов покатились многопудовые валуны. Одни глыбы увлекали за собой другие. Лавина множила сама себя…

– Княже! – Тимофей повернулся к Угриму.

Угрим вскинул руки. Выплюнув заклинание, с силой ткнул вверх и в стороны растопыренными пальцами…

Верхние склоны ущелья, с которых низвергался каменный поток, раздвинулись. Лавина, пойманная в падении и впечатанная в скальную породу, остановилась, зависла выступающим карнизом…