Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

– Почти, – хмуро ответил Угрим.

– Значит… Значит, она еще жива?

– Не совсем.

Тимофей недоуменно смотрел на князя.

– Тогда что с ней стало?

– Ханец взял ее жизнь, но не дал умереть. Он превратил ее тело в еще один камень, вложенный в общую кладку. Арину сделали частью Стены. И Стена высасывает из нее последние остатки сил.

– Разве такое возможно? – удивился Тимофей. – Она же… Она сильная чародейка.

– Была сильной, – кивнул Угрим. – Но вот насколько она сильна сейчас, я не знаю. Сам видишь, Арина не способна ни произнести заклинания, ни сотворить волшбы руками.

– Все равно… – не очень уверенно пробормотал Тимофей.

Конечно, он не волхв. Он плохо разбирается в магии. Да что там – он по большому счету ничего в ней не смыслит. Но все же, пообщавшись с Угримом немалое время, Тимофей мог делать кое-какие предположения.

– Она ведь должна была защищаться, княже, правда? Хотя бы мысленно. Должна была поставить щит. Закрыть в себе то, что еще можно было закрыть.

– Все не так просто, – князь-волхв качнул седой головой. – Ее магический щит действенен против живых противников. И защитить он способен только помыслы, память и силу живой чародейки. Арине же пришлось иметь дело с мертвой Стеной. Именно посредством Стены ханец ломал ее защиту и забирал все, что считал нужным. Да и сама Арина хоть и не мертва еще бесповоротно, но уже и не жива в полном смысле этого слова. Я не знаю точно, как это вышло. Мне не понятна до конца ханьская магия, связавшая Арину со Стеной. Но я полагаю, что защиту гречанки раздавила Длинная Стена, а не бесерменский маг.

– А почему ханец просто не убил Арину? – спросил Тимофей. – Ну… в смысле не убил совсем?

– Когда чародей умирает полностью, гибнет и все, что живет в нем. Если, конечно, умерший чародей – не Кощей, имя которому Бессмертный, – задумчиво отозвался Угрим. – Судя по всему, ханьскому колдуну нужна была сила Арины. Он надеялся, что ее сила, переданная Стене, хотя бы ненадолго задержит нас… Меня главным образом. Видимо, поэтому бесермен и оставил Арину в кладке между жизнью и смертью. Если бы штурм продлился немного дольше, Стена высосала бы из Арины всю силу без остатка. И колдовскую, и жизненную. Стена убила бы ее сама, без участия ханьца.

Угрим пристально смотрел на гречанку.

– И знаешь, Тимофей, быть может, нам повезло, что Стена не успела взять все, и мы поднялись на нее раньше, чем рассчитывал ханец.

Тимофей вспомнил, как под ногами рассыпалась кладка. Да, возможно, им очень повезло. Будь у Длинной Стены побольше времени, и не будь ханьская Стена столь широка и прочна, возможно, она разрушила бы себя быстрее, чем Угрим сотворил бы останавливающее заклинание. А смерть под развалинами – не самая лучшая смерть.

Тимофей снова перевел взгляд на Арину.

– Что ты намереваешься теперь делать с гречанкой, княже?

– Брать, – отрезал Угрим.

Тимофей удивленно поднял глаза на князя. Брать? В каком смысле?

– Ханец взял из нее свое, Стена пыталась взять свое, и я тоже возьму кое-что, что мне необходимо, – пояснил Угрим.

Не совсем, впрочем, понятно.

– Я хочу знать, куда подевался ханьский колдун и куда он унес Кощеевы Кости.

Ага, вот теперь понятно. Но ведь гречанка во время штурма лежала в бессознательном состоянии, и к тому же была замурована в кладку…

– Думаешь, Арине это известно? – с сомнением сказал Тимофей.

– Ей – вряд ли. Но об этом может знать Стена, с которой Арина до сих пор связана. Я не владею ханьской магией, и я не умею приказывать этой Стене. Зато я могу вызнать все, что видела и что знает Стена, от Арины.

Ну да… Если магический щит полумертвой гречанки, действительно, раздавлен, и она больше не способна закрываться от воздействия извне…

Пальцами правой руки Угрим поочередно коснулся самоцветов, лежавших у его ног. Затем положил левую ладонь на лоб гречанки. Уставился тяжелым взглядом в ее лицо.

Тимофею показалось, будто лицевые мышцы Арины дрогнули. Или это колдовское марево окутало ее голову?

Князь всматривался в лицо своей бывшей супруги несколько долгих мгновений. Нет, определенно, ресницы и губы Арины чуть дрогнули…

Угрим убрал руку со лба Арины. Вздохнул.

Тимофей смотрел на князя. Так и подмывало спросить, что ему удалось узнать, но задавать вопросы Тимофей не решался. Очень уж смурной был у Угрима вид.

Князь заговорил сам.

– Ханький колдун забрал Черные Кости и ушел с небольшим конным отрядом, – произнес он глухим голосом. – Из-под этой самой башни ушел. Темной Тропой…

Ушел Темной Тропой? Тимофей не отводил от Угрима напряженного взгляда. И ты даже не почувствовал этого, княже? Если так – то странно, очень странно. Угрим был сильным чародеем, а Тропа открылась рядом – за Длинной Стеной. Как такого можно было не заметить?

И снова свои вопросы Тимофей оставил при себе. Но, наверное, скрыть удивления ему не удалось.

Князь криво усмехнулся:

– Ханец открыл Стену и выпустил из нее навью силу.

Ну, было такое. И что? Тимофей не понимал.

– Это все равно, что разом открыть тысячи Троп. За таким заслоном трудно почуять еще одну навью тропку.