Княжий человек

Воодушевлённый таким напутствием, он пошагал за своими друзьями. Ещё и жребий бросать, кому в какую череду дежурить. Но обошлись без этого: Скорохват в их отряде считался главным и быстренько распределил обязанности. Даниле он сказал дежурить в предпоследнюю очередь. Спорить, естественно, тот не стал, расстелил попону на земле, укрылся щитом вместо одеяла и почти сразу уснул, несмотря на густой и мощный рёв воды в порогах.

Несильный толчок в бок. Пока Молодцов продирал глаза, Ломята уже улёгся. Четыре человека спокойно спали вокруг костра, ночь всё ещё владела всеми правами, и Даниле предстояло дежурить. Походная доля. Самое интересное в том, что ему не нужны были часы, чтобы отмерить себе положенный срок дежурства, он обходился внутренним чутьём и почти никогда не ошибался. Как и все его друзья. Данила даже начал забывать, как это – поднимать руку или вытаскивать телефон, чтобы посмотреть точное время. Зачем? Ведь на крайний случай есть солнце, по которому всегда можно определить период в сутках. Конечно, такой метод не давал точности до минут, но чтобы жить и никуда не опаздывать, его было более чем достаточно.

Ну а о том, чтобы самому подежурить поменьше, а сменщика разбудить пораньше, даже говорить было смешно. Ведь кругом друзья, они тебя щитом прикрывают, как можно им такую подлянку устроить? Скорее сменщик проснётся раньше, тебя спать поторопит.

Вот уснуть в дозоре, особенно после тяжёлого дня, – реальная опасность. Многие воины шли на разные ухищрения, чтобы их не сморило, но сейчас Даниле здорово помогал рёв воды в порогах. Вот уж действительно правильное название – «Не спи».

«Как же мы их преодолевать будем?» – пришла отрешённая мысль. Молодцов не сомневался, что купцы знают, куда плывут, но всё равно было интересно. Этот интерес, равно как и отвлечённые мысли, никак не мешали наблюдению в дозоре. Они как бы обходили стороной разум, сконцентрированный на внимании всеми чувствами, в том числе интуицией. Наоборот, помогали – слегка снимали напряжение.

Данила знал, что такое, когда тебя снимают с поста. Шибрида по приказу Воислава как-то проделал это со всеми отроками-обережниками. Стоишь ты такой, клюёшь носом. И вдруг – бам! – удар по голове, темнота от наброшенного мешка, железные пальцы стискивают горло, не давая возможности ни крикнуть, ни вздохнуть. С огромной силой тебе заламывают одну руку, вторую, до боли связывают их, растягивают рот кляпом, дальше начинают куда-то волочить. Мешок на голове гасит звуки, от волочения сползают штаны, это особенно неприятно – не потому, что стыдно, а потому, что ехать голой задницей по лесной чаще крайне неудобно. А потом тебя начинают бить – не сильно, но чтобы каждый удар оказывался максимально болезненным. Вдвойне обидно, что защититься от них нет никакой возможности, только извиваться ужом, пытаясь угадать, куда последует новый пинок. Вот Данила и извивался, пока не услышал до боли знакомый насмешливый голос Шибриды.

– Ну что, Даниил, понравилось тебе быть в полоняниках?

«Свои!» – одновременно с радостью и ненавистью подумал Молодцов. С его головы стянули мешок.

– Не знал, что тебе, Шиб, я так понравился, мог бы в честном бою меня победить и взять в плен, а тут из темноты напал. Что так, побоялся?

Обижаться на друзей было глупо и бесполезно, понятно, что это очередной урок батьки. И очень запоминающийся.

– Ха, такого страшного обережника можно перепутать разве что с овцой, а я не печенег какой-нибудь, чтобы бросаться на всё с кудряшками. Нет, это воля Воислава, он желал испытать, как ты умеешь стоять в дозоре. И как, по-твоему, батька?

Клек поднял Данилу с земли, развязал верёвки, гнусно ухмыльнулся. Рядом с ним стоял Воислав.

– Так себе, – ответил батька, – то что тебя Шибрида сумел полонить – не позор, мало кто может углядеть варяга в сумерках, если он того не хочет. Но вот что тебя пленили, а ты даже крикнуть не успел – это плохо. Ты не себя, ты братьев своих подставил. Это тебе урок на будущее: если понял, что подкрались, что хочешь делай, а друзей предупреди! Понял?

Данила кивнул.

– Добро, а теперь давайте Будима проверим. Дрыхнет он, даже ничего не замечает.

Потом батька ещё несколько раз говорил с обережниками, тогда ещё отроками, рассказывал, на что в ночи внимание обращать надо, как слушать, смотреть, нюхать и, главное, как сердцем понять, что опасность грозит, развить в себе то самое «слуханье». Данила внимал Воиславу с огромным интересом, но и остальные тоже не пропускали ни слова, сами хоть все охотники, в лесу выросли. Зверь – не человек, он всякие хитрости и подлости не придумает, чтобы ближе к охотнику подобраться.