Книга аэда

– Признайся, тебе просто нравится быть спасителем! Тебе нравится, чтобы все думали, будто царь без тебя – полное ничтожество! И что бы делал бледнокожий ублюдок, если бы не великий Рагдар Кханк?! – взорвался Вальдерас. – Рагдар, пойми! Царь – я! И я хочу, чтобы победы, поражения – неважно – были моими! Если для того, чтобы спасти царя Вальдераса, человек Вальдерас должен умереть – быть посему! Поэтому, если хочешь оставаться моим другом, довольно меня спасать!

– Вальдерас, – шепнул Нартор, косясь в сторону, куда отошла Кшаран, – может, покончить с сучкой до наступления утра? Я позабочусь…

В ответ Вальдерас замахнулся кулаком и, если б Рагдар не перехватил его руку, ударил бы Нартора в челюсть.

– Еще раз такое услышу… – яростно прошипел он.

Нартор укоризненно покачал головой:

– Судьба царства и семьи – не тот вопрос, который решают штанами.

– Или гордыней, – добавил Бальвир.

Петли дхарм сжимали горло Вальдераса и холодили тело. Их пронзительный свист перерастал в приглушенный крик:

– Смириссссссь! Отступисссссссь! Умри-и-и-и-и!

Рагдар неотрывно смотрел за правое плечо друга.

– Что ты слышишь, Вальдерас?

– О чем ты? – Вальдерас не знал, что его испугало больше: повеление царского чутья – или то, что Рагдар о нем как-то догадался.

– Какие слова ты слышишь сейчас?

Вальдерас промолчал.

– Что бы она ни говорила, ее – лишь слова, а решения – твои!

– Нам пора, – прервал спор Вальдерас, – до поединка еще шесть часов, а тесситы уже ждут.

– Так что мне передать сестре, царь? – напомнила о себе стоявшая поодаль Кшаран.

– Передай, царевна, что я принимаю вызов.

* * *

Узкий лестничный провал зиял в ядовито-зеленом свечении рун портала. Лица и тела охранявших его тесситов были раскрашены известью так, как будто наполовину они плоть, а наполовину – кости. Один обратился к Рагдару:

– Демиургов и смертных, рабов и царей царство мертвых равно встречает! Вестник, кого ты привел?

– Сам Создатель покинул небо! Сам Создатель покинул землю! Сам Создатель ступил в Извне и неравный там принял бой! К Неназываемому, но Многоименному устремлен Создатель нашего мира! Через смерть он вернется к жизни! – процитировал Рагдар Талассат.

Тессит указал Вальдерасу на спуск в недра храма. Тесситские алебарды скрестились за его спиной.

* * *

Когда плита задвинулась за спустившимся в храм Вальдерасом, Рагдар обернулся к Бальвиру:

– Я уладить кое-что.

– Спятил?! Ты же вестник! Ты обязан встретить его на выходе!

– Хочешь покончить с бешеной бабой? – одобрительно поинтересовался Нартор. – Я с тобой.

– Нет, ты остаешься. Бальвир, придумай что угодно, но объясни Вальдерасу, почему я его не дождался. Я подтвержу. – И, не дожидаясь ответа, Рагдар скрылся за менгирами.

* * *

Воздух становился все более спертым и влажным. Ноздрей коснулся сладковатый запах тлена. Коридор сужался.

За десятой ступенью на небольшой площадке двое тесситов преграждали проход алебардами, немного рассеивавшими тьму свечением альгирдовых лезвий.

– О Создатель, – обратился к Вальдерасу один из них, – законы Неназываемого, но Многоименного чрезвычайно совершенны! О Создатель, не подвергай сомнению законы Неназываемого, но Многоименного!

Вальдерас снял царский венец и положил его к ногам говорившего. Тесситы разомкнули алебарды.

Зловоние усиливалось. В сгустившейся загробной зге Вальдерас снова различил альгирд алебард.

– О Создатель! Законы Неназываемого, но Многоименного чрезвычайно совершенны! О Создатель, не подвергай сомнению законы Неназываемого, но Многоименного!

Вальдерас оставил пояс с ножнами у ног тессита и продолжил спуск.

Коридор сузился настолько, что идти по нему можно было только боком, и Вальдерасу казалось, что он уже похоронен. Через равные промежутки его встречали стражи – каждый раз он отдавал им украшение или что-то из одежды.

В тальпу Неназываемого, но Многоименного Вальдерас вошел нагим. Волоски на теле дыбились от холода и страха, ноги и руки покрылись гусиной кожей, в глазах мутилось от зловония гниющего мяса, и он едва сдерживал рвоту.

К Вальдерасу подошли двое, и в мертвенно-тусклом свете альгирда они казались скелетами, а вовсе не раскрашенными известью людьми. Кто-то торжественно возгласил:

– Неназываемый, но Многоименный! В Битве с Господином Запределья Создатель стал трупом! Ты слышишь гниение его плоти! Мы избавим его от гнили, чтоб новую плоть твоей милостью обрел он!

Легкие Вальдераса работали, как меха, но наполнялись лишь трупным зловонием. Его стало рвать. Чьи-то руки, не дожидаясь, когда он закончит, потащили его к столбу в центре тальпы. Запястья туго связали, а потом веревки врезались в кожу, и ноги оторвались от земли.

Он повис, высоко вздернутый за руки, голый, беззащитный и беспомощный. Сознание покинуло его.

* * *