Книга аэда

Наша эпоха наполнена подделками и симулякрами! Вещи и люди давно утеряли свою вещественность, став тенями самих себя! Рассудите сами: сколько вы знаете врачей, учителей, инженеров, историков, отцов, матерей, мужей, жен, которые таковыми прикидываются, но не являются?! Как много подобий и как мало подлинников! Но есть призвание, которое не терпит подделок! Есть искусство, в котором остаются лишь те, кто ему принадлежит! Поддельных аэдов не бывает, господа! Руны повинуются только истинным чувствам и мыслям, потому что тень никогда не породит свет!

Из выступления Агнеды Рукволы на конференции, посвященной первой экспедиции в предполагаемую Ксантию. Конспект студента первого курса университета имени великого стратега Каоры Риццу Риама Фельтауза.

– Они хотят восстановить все храмы Шести, разрушенные Вальдерасом! Вот, послушай: «Одним из лауреатов президентского гранта является общественная организация «Колокол памяти», предложившая проект «Духовные врата Сайтэрры». На реализацию программы грант-оператор, фонд «Голубые грани», выделяет…»

Процессор угрожающе зашипел и выключился. Риемо с неудовольствием посмотрел на ссутулившуюся напротив Сафирет. Отодвинув клавиатуру, она с отрешенным видом водила правой ладонью над листком с какой-то руной. Ее половина стола была загромождена справочниками и словарями по аэдическому искусству.

– Саф, ты вообще меня слушала?

– Что? – Она даже вздрогнула от неожиданности.

– Ясно. Но это ладно. Меня больше тревожит, что у нас снова техника ломается. Похоже, эхо возвращается.

– Извини, я даже предположить не могла, что эта руна повлияет на эхо.

– Саф, я понимаю, ты заплатила слишком высокую цену, чтобы жить со мной, и, если ты решила вернуться к своему призванию, я тебя поддержу. Но я не готов отказаться от технологий логиков. Мы рискуем оказаться в трудном положении…

– Ри, брось. Никакое искусство аэдов не заменит мне тебя. Я в самом деле не ожидала такого эффекта с этой руной.

– А хоть что за руна?

Сафирет замялась: Олдер дал ей понять, что его просьба о помощи должна остаться между ними. Но за все пять лет жизни с Риемо она ни разу ничего от него не скрыла.

– Олдер попросил, – наконец неуверенно пробормотала она.

– Тогда, в «Мираже», когда мы праздновали спасение Даэрры?

Она кивнула.

– И у меня ничего не выходит, я даже не понимаю, зачем продолжаю это исследование: знаки Шести бессмысленны, все до единого!

– Но ведь что-то происходит, когда ты пытаешься их чаровать. Во всяком случае, техника отказывает. А почему Мао вдруг заинтересовался рунами Шести?

– Да не он один… Я тоже: эта руна как-то связана с исчезновением господина Таруса. Олдер наконец-то мне рассказал о том, зачем они тогда отправились в предполагаемую Ксантию.

– В предполагаемой Ксантии есть руны Шести?! Я, конечно, не аэд, но со школы помню, что Вальдерас уничтожал все, что связано с культом…

– Есть одна непонятная руна… Она начертана и на ксантийском портале Вальдераса, и в ульмионском храме, где Даэрру пытались принести в жертву.

– А ты сама-то портал с этой руной в предполагаемой Ксантии видела?

– Нет. Тарус отослал меня в архивы. Я думаю, он не хотел меня посвящать в дела Саргата.

– Кажется, это расследование становится и моим делом, если я не хочу, чтобы вся техника в доме вышла из строя из-за штудий моей любимой. Давай, рассказывай с начала, то есть с Таруса.

* * *

Осенний путь, как и шесть лет назад, лежал в предполагаемую Ксантию. Только теперь Сафирет была не с Мао и не с господином Тарусом, а с Риемо, предложившим осмотреть тот на первый взгляд ничем не примечательный рунный портал, заинтересовавший господина Силлагорона. Она собиралась позвать Олдера, однако Риемо был против: «Саф, если что-то изменилось, скажи прямо. Но если я ошибаюсь, если я вижу лишь то, что подсказывает мне страх потерять тебя, давай в этот раз без Мао: я неплохой стратег, как и он; вряд ли существует нечто, что мог бы сделать он, но не смог бы я».