Книга апокрифов

Кузнец был неразговорчив, смотрел в землю и не знал, что сказать.

- Откуда вы, домине?  - наконец спросил он.

- Да вот, из Ассизи,  - ответил монах.  - Изрядный кусочек пути, братец. Вы бы не поверили, сколько на свете ручейков, виноградников и тропинок. Все не обойти, а надо бы, милый, надо бы. Всюду видишь божьих тварей, и когда вот так идешь  - это как если бы ты молился.

- Однажды я добрался до самой Болоньи,  - задумчиво проговорил кузнец, - но это было давно. Понимаете, домине, кузнец не может носить с собой кузницу.

Монах кивнул.

- Ковать железо  - это, кузнец, все равно, что служить Богу. Огонь - вещь красивая и святая. Брат огонь, голубчик, живое Божье творение. Когда железо размягчится и его можно гнуть  - вот красота, кузнец, ей-ей! А смотреть на огонь  - это уже вроде как откровение.

Монах по-мальчишески обнял руками колени и заговорил об огне, о пастушеских кострах, о чадящих огоньках на виноградниках, о пылающей лучине, о свечах, о горящем кусте... Тем временем жена кузнеца накрыла куском белого полотна стол и поставила на него хлеб, сыр и вино. Кузнец рассеянно моргал, точно глядел на огонь.

-  Отче,  - тихо сказала жена кузнеца,  - не хотите ли поесть?

Брат Франциск отламывал пальцами куски хлеба, вопросительно поглядывая на кузнеца и его жену.

«Что случилось с вами обоими?  - дивился он.  - Отчего вы такие молчаливые и как будто не в своей тарелке? Такие симпатичные люди, парень что твой медведь, Богом благословенная женщина... Что с вами, что вас гнетет?»

Непрожеванные куски во рту брата Франциска набухали смущением и жалостью.

«Чем я вас, Божьи люди, могу развеселить? Рассказывать вам забавные истории, приключившиеся со мной в пути? Петь и подпрыгивать, чтобы потешить женщину, которая ожидает младенца?»

Дверь чуточку приоткрылась. Жена кузнеца угрожающе подняла руку и побледнела. Между дверей показалась собачья морда с покорными боязливыми глазами.

Кузнец вскочил  - жилы на его лбу налились кровью  - и бросился к дверям.

- Пошел, проклятая бестия!  - крикнул он и пнул дверь ногой. Пес, заскулив, убежал.

Брат Франциск, погрустнев, стал в нерешительности катать хлебные шарики.

- Ах, кузнец, кузнец,  - воскликнул он,  - что вам сделала эта Божья тварь?

Кузнец заботливо обратился к жене:

- Джулиана,  - пробормотал он,  - ну успокойся! Успокойся!

Женщина попыталась улыбнуться, губы ее дрожали. Она встала, бледная, как привидение, и без единого слова вышла. Кузнец хмуро смотрел ей вслед.

- Братец мой,  - с жалостью прошептал Франциск,  - зачем ты прогоняешь от стола брата-песика? Ладно, я пойду...

Кузнец гневно откашлялся.

- Чтобы вы знали, домине,  - сказал он грубо.  - Этот пес... На Пасху мы ожидали гостью. Из Форли к нам должна была прийти сестра жены, совсем еще девочка... И не  пришла. Через две недели за ней приехали ее родители... Долго мы искали девочку, нигде ни следа. За неделю до праздника Духа Святого откуда-то с полей прибежал наш пес, таща что-то в пасти. Он положил ношу на порог, и тут мы увидели, что это были внутренности. Только позднее мы нашли, что осталось от девочки.  - Кузнец кусал губы,  чтобы справиться с болью.  - Не знаем, кто это сделал. Бог накажет убийцу. Но этот пес, домине...  - Кузнец махнул рукой.  - Убить я его не могу, вот что хуже всего. И никак его не прогонишь. Бегает вокруг дома и канючит... Можете себе представить, домине, какой это ужас... - Кузнец с силой провел рукой по лицу.  - Видеть его не можем. Ночью воет под дверью...

Брат Франциск вздрогнул.

- Вот видите,  - прохрипел кузнец.  - Простите, домине, схожу посмотрю, как там Джулиана.

Монах остался в горнице один, ему было не по себе от наступившей тишины. На цыпочках он подошел к порогу. Неподалеку стоял желтый дрожащий песик, поджав хвост между задних лап, и неуверенно поглядывал на него. Брат Франциск повернулся к нему. Песик робко, словно на пробу, шевельнул хвостом и заскулил.

- Ах ты, бедолага,  - пробормотал Франциск и хотел отвернуться, но пес крутил хвостом и не спускал с него глаз.  - Ну, чего тебе?  - смущенно пробормотал брат Франциск. - Тебе грустно, да? Трудное это дело.

Песик переступал с лапы на лапу, дрожа от возбуждения.

- Ну, иди,  - успокоил его Франциск.  - Никто тут не хочет с тобой разговаривать, верно?

Пес, поскуливая, пополз к ногам монаха. Брату Франциску он был как-то противен.

- Иди, иди прочь,  - уговаривал он собаку.  - Не надо было этого делать, брат. Разве можно трогать священное тело девочки?..

Пес скулил, лежа у ног святого.

- Перестань, прошу тебя,  - пробурчал Франциск и склонился над собакой. Та застыла в напряженном ожидании.

В эту минуту кузнец и его жена в поисках исчезнувшего гостя вышли на порог. Они увидели, как перед домом на коленях стоит монах, почесывая за ухом всхлипывающего песика и тихо-тихо ему говорит:

- Вот видишь, братец, вот видишь, мой милый, ну что ты лижешь  мне руки?

Кузнец откашлялся. Франциск обернулся к нему и робко пробормотал:

- Видите ли, кузнец, он так просил! Как вы его кличете?

- Бракко,  - проворчал кузнец.