Книга драконов

В следующие дни Линеара мучило необъяснимое чувство вины. Когда они бродили по пустынным равнинам безо всякой цели, ими вдруг овладела тревога. Они чувствовали, как их судят эти инородные наросты и сама земля. Пусть Линеар и понимали, что это совершенно не поддавалось логике. Они были одни на этой далекой планете. Здесь не было никого и никто не мог их осудить.

Никто, кроме Яре, разумеется.

Линеар не видели бога с тех пор, как их погрузили в океан в день прибытия. Поначалу они испытывали облегчение: было спокойно думать, что их и дракона с бездонными глазами и рядами зубов разделяют необъятные пространства. Но выдерживать одиночество становилось все тяжелее, и чуждый мир, казалось, бесконечно разрастался вокруг с течением времени, с каждым днем становясь все обширнее, чем прежде. Линеар поймали себя на том, что все больше и больше времени проводят у воды, вглядываясь в окаймленную неровными краями гладь, воображая себе, как под нею движется извилистое божественное тело.

По мере того как загадка кристаллов терзала Линеара все сильнее, они стали полагать, что у бога должны быть ответы на вопросы об их природе. Но Линеар не думали об этом всерьез – а может, и не думали вовсе, – когда сметали прах мертвых кристаллов в неглубокую миску и подносили ее к кромке океана. Их дыхание эхом отдавалось в трубках скафандра, когда они высыпали белый порошок на беспокойную серую поверхность. Пепел замер всего на миг, прежде чем уйти вниз, раствориться и исчезнуть. Линеар постояли у берега, ожидая чего-то. Будто что-то сейчас изменится. В ссылке время перестало иметь значение. Они прождали достаточно, чтобы почувствовать себя глупо, когда неуверенность возобладала над надеждой. Чего они ожидали увидеть? С чего вообще взяли, будто что-то произойдет? Этот мир ничего не был им должен. Ведь они явились сюда, чтобы подготовить вторжение.

Линеар повернулся, чтобы уйти. В этот миг земля под ними загрохотала, да так внезапно, что они с удивлением обернулись. Поверхность океана беспокойно забурлила. У Линеара на глазах посреди нее поднялась большая серая волна, и ее пронзила окруженная белым ореолом голова. Океанская вода схлынула вдоль туловища Яре, когда те взметнулись на десяток метров и возвысились на фоне неба, инородные, невыразимые. Миг изумления, миг ужаса. Затем Яре резко наклонились вперед, их чешуйчатая голова была размером с целый дом. Линеар застыли на месте.

Дракон заговорил у Линеара в сознании: «Теперь я понимаю».

– Что? Что понимаешь? – услышал Линеар, как их голос отразился в шлеме и едва не вздрогнули от этого. Они не говорили так давно, что уже забыли, как звучит их речь.

«Эту землю. Этот странный мир. Скалы чувствуют твою боль».

Линеар моргнул. Небо над ними почернело от облаков, точно как на их родной планете. Нити молний прожгли яркие вены нарастающей бури. Они сглотнули, не понимая, что подразумевал бог.

– Боль? Я не чувствую боль. Я не…

«Я все вижу. Камни все видят».

– Я просто пытаюсь выжить. Я не… Я не то, что вы сказали. – Линеар вдруг осознал, что ход разговора его не на шутку встревожил. Они просто хотели провести эти десять лет без происшествий, отбыть наказание, не встретив каких-либо трудностей. Без проблем, без сюрпризов. Теперь они жалели, что вообще вышли к океану. Жалели, что пытались найти ответ. Они не знали, что делают. Да и никогда не знали – о чем они вообще думали?

«Ты боишься, – сказали Яре. – Ты страдаешь от одиночества».

Линеар пожали плечами. Яре были правы, и все же – кому какое дело? Какая тут польза от эмоций? Ведь здесь не было никого, кроме Линеара, жреца-покаянника, чуждой планеты и непостижимого бога, который, не будучи человеком, никогда не мог понять людских страданий. Кому тут нужны эти эмоции? Кому они принесут пользу? Лучше уж держать все внутри. Их лицо ничего не выражает.

«Выражает, – сказали Яре, будто услышав их мысли. – Все оно выражает. Поэту следовало бы знать».

Последняя фраза задела что-то, находившееся у Линеара глубоко внутри, и они отпрянули, словно получив физическую рану. Они были уязвлены, преданы богом, вторгшимся в такую личную, воспаленную область без спроса.

– Как вы смеете, – сказали они, не глядя на то, что Яре были богом и могли делать все что им вздумается. – Это не ваше дело. Не говорите со мной.

Яре ничего не сказали. Ничего не сделали. Драконье лицо, с его гривой и усами, было непроницаемо. У Линеара сдавило грудь, по конечностям разлился адреналин. Они, не раздумывая, отвернулись и пошли прочь от бога. Прочь от той бури, что поднялась в водах, которые они встревожили. Назад, в жилой купол, в свою гробовую тишину. Они сожалели, что это сделали. Они сожалели обо всем.

Когда они уходили, бог снова заговорил у них в сознании.

«Спасибо, Линеар. Спасибо, что показали мне».

Линеар их проигнорировали. Им хотелось заглушить голос дракона, но сделать этого они не могли.

«У меня были свои вопросы. Из-за тебя я вижу истину».

Линеар прибавили шагу. Не обращая внимания ни на что.