Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

После того как кастрированный умирал от старости или болезней, «драгоценность» вновь пришивали к телу или, если ее невозможно было пришить из-за деформации, клали рядом с ним в гроб. Китайцы верили, что если этого не сделать, умершему невозможно будет показаться духам предков на глаза.

Как писал русский врач В.В. Корсаков, более пяти лет работавший в Китае в российской дипломатической миссии, «евнухи Пекина тщательно сохраняли свои оставшиеся от операции „драгоценности“ в спирту». Иногда, в связи с тем, что родители были бедны и не могли сразу заплатить за кастрацию (такая операция стоила минимум 6 лянов, или 12 рублей серебром), «драгоценность» оставалась у человека, делавшего операцию, в качестве залога. Последний, памятуя о традициях и желая заработать, хранил такие залоги в специальных сосудах с надписью, кому она принадлежит, и какого дня какой луны по лунному календарю была сделана операция. Интересно, что существовал даже специальный инспектор, который надзирал за исправностью содержания евнухами своих «драгоценностей», и время от времени делал проверку «драгоценных камней», наказывая тех, у кого они отсутствовали. Потерявший или оставивший в залог за операцию свою «драгоценность» евнух старался поскорее раздобыть ее, свою или чужую, за что и платил довольно приличные деньги.

Случалось, что евнухи, которые находились во взаимной вражде и пытались подсидеть друг друга, воровали «драгоценные камни» у недругов. Бывало, что азартные скопцы, входя в раж, проигрывали свои «драгоценности» в кости или карты: многие из них были страстными игроками.

В случае смерти евнуха, «драгоценности» которого остались у лекаря, делавшего операцию, или его родственников, семейство умершего или его близкие, чтобы положить ее вместе с ним в гроб, случалось, выкупали «драгоценность» за огромные деньги: сумма могла достигать 2–3 тыс. рублей в российских ценах конца XIX в.

Парадно-ритуальное облачение императора в III–VI вв. (реконструкция по материалам фресок VI в.).

Перед тем как подвергнуть человека кастрации, его запирали в плотно закрытую комнату или келью, в которую не должно было проникать никакое дуновение ветерка с улицы, чтобы кастрируемый не простудился или не подхватил инфекции. Там он проводил 3–4 дня, и ему не давали пищи и ограничивали в питье, поскольку он должен был освободиться от кала и мочи, дабы после операции максимально избежать выделений, которые могли загрязнить раны и вызвать их заражение. Здесь уместно привести воспоминания евнуха-очевидца о том, что делали для сохранения мужской «драгоценности» после ее отрезания уже в новейшее время.

Отрезанную плоть «обжаривали» в кунжутном масле, настоянном на зернах душистого перца, затем завертывали в промасленную бумагу и помещали в новый, специально купленный для этого сосуд для измерения сыпучих тел — шэн

. Все пространство между стенками шэна и пакетом с плотью заполняли пшеничными отрубями. Затем шэн подвешивали на веревке к потолочной балке. Эта процедура считалась «повышением» оскопленного по службе (не случайно название сосуда «шэн»

совпадает с иероглифом «повышение»).

Существовал и иной метод сохранения отрезанного члена. Удаленную плоть помещали в коробочку с негашеной известью и держали там до тех пор, пока не произойдет обезвоживание. Затем, очистив от извести, пропитывали кунжутным маслом и потом, снова просушив, помещали в специальную изящную шкатулку, отделанную изнутри шелком. Выбрав после консультации с астрологом «благоприятный день», шкатулку с отрезанной плотью отвозили в храм предков и клали на главную продольную балку стропил.

Один из наиболее характерных примеров применения оскопления в качестве наказания — судьба самого известного историка древнего Китая Сыма Цяня. Во время правления У-ди на втором году эры Тяньхань (99 г. до н. э.), когда Сыма Цяню было сорок семь лет, один из китайских генералов Ли Лин был послан с небольшим отрядом против сюнну (гуннов). Имея в своем распоряжении всего 5 тыс. пеших воинов, Ли Лин все же сумел добраться до ставки вождя сюнну. Ему удалось потеснить противника, но обещанное подкрепление не подходило, а тем временем конница сюнну начала окружать отряд. Стрелы и провиант были на исходе; солдаты устали от непрерывных 10-дневных боев; число убитых и раненых постоянно росло. Подкрепление так и не появилось. Несмотря на героическое сопротивление, отряд большей частью был уничтожен, частично пленен. В плен к сюнну попал и генерал Ли Лин. Когда до императора дошло известие о поражении Ли Лина, У-ди потерял аппетит и не выходил из своих покоев. Перепуганные сановники не знали, что предпринять. Боясь, что гнев Сына Неба может обратиться против них, они поспешили очернить генерала, обвинив его в предательстве. Сын Неба приговорил мать военачальника Ли Лина к смертной казни.