Книга Екклесиаста. Поэтическое прочтение Ветхого Завета

И как бы ни было вам больно,

Валить на время недостойно,

У каждых лет своя беда.

Прекрасна мудрость при наследстве,

Кто бы поспорил — здесь я пас.

Бог создал всё не без последствий,

А что не всем под солнцем место –

Прав, как никто, Екклесиаст.

Здесь ни отнять, ни приумножить.

Исправить то, что Бог кривым

Содеял прежде, невозможно.

И правило то непреложно

Что для царя, что для вдовы.

Попав во дни благополучья,

Гуляй от пуза, потребляй…

А сброшенный пинками с кручи

С бомжом, таким же невезучим,

О смысле жизни размышляй.

Всего царь мудрый насмотрелся –

Как праведников люди бьют,

За праведность везут в Освенцим.

А нечестивцы с чёрным сердцем

В нечестии своём живут.

Какие к Богу здесь вопросы?

Не выправить, что Он кривым

Содеял. И ему несносно

Взирать с небес на кровососов

И рыб, гниющих с головы.

На ленту липкую всех гнусов

Не поместить, а значит, впредь

Бесчисленные их укусы

(Чтоб этим тварям было пусто)

Ещё терпеть всем и терпеть.

Не будь к другим ты слишком строгим,

Но глупости не потакай.

И если ты, как все под Богом,

Своею следуешь дорогой,

В кювет ослабших не толкай.

Не выставляйся слишком мудрым,

Не любит умников народ,

И по доносу утром хмурым

Уполномоченный из МУРа

Определит тебя в расход.

Не будь безумен и не буйствуй,

Не выделяйся в гуще масс

И в сферы высшие не суйся.

Когда везде царит безумство,

На жизнь лишь мудрым выдан шанс.

От чьей-то дури сатанея,

Не будь упёртым как ишак.

Своим путём одноколейным

Иди до окончанья дней ты,

А для толпы оставь большак.

Нет праведника в мире, чтобы

Творил добро и не грешил.

На слово всякое особо

Не вымещай обиду, злобу

И поквитаться не спеши,

Прости обидчику злословье,

И ты злословил ведь не раз…

Всё было для царя не внове,

И только истинной любовью

Не отболел Екклесиаст.

Той хворью поражённый с детства

Болеть я не переставал.

В момент особых интервенций

Лечили мне бальзамом сердце

Царя великие слова.

«Нет горче женщины на свете,

Ей в горечи уступит смерть.

Мужчин любовью безответной

В силки затянет и в тенета,

Она сама по жизни сеть.

Оковы — руки женщин, ноги.

Склонённый у её колен

Притянут будет. Перед Богом

Лишь доброму не знать острога,

А грешный попадёт к ней в плен.

Я верности искал причину.

И обыщи весь белый свет -

Найдётся в мире без личины

На тысячу один мужчина,

А женщины и вовсе нет".

Бог человека сделал правым.

Зачем ему чужой надел?

А люди за грядущей славой

В пучину ринулись оравой,

Где растворились в гуще дел.

Глава 8. Екклесиаст про смысл вещей

Лишь мудрый понимает суть и смысл вещей,

Не зря в президиуме его место.

Иной сидит, бессмертный как Кощей,

Партийцам это лучше всех известно.

Монументальный лик осмысленно суров,

Транслируют его на всю отчизну.

Исходит от него поверх голов

Харизма — Людям жить при коммунизме!

«Я говорю вам: Слово царское храни

Во имя перед Богом данной клятвы…» –

Верховный жрец вещал с трибун в те дни,

Когда в анкете главным был пункт пятый.

«Где слово царское, там миром правит власть…»

Примеров, впрочем, и других навалом.

Царям не знать — Кто временные? Слазь!

Зато удавкой их легко, как Павла.

Что ты творишь? — Царям никто не говорил,

Зато с петель срывались в спальню дверцы…

Но там, где правил бал духовный клир,

Живыми просыпались самодержцы.

Потом другие появились господа,

По сути те же лица, с ними Ницше.

Бог умер, как казалось, навсегда,

И его место заняли партийцы.

Для всякой вещи своё время и устав,

И знает сердце мудрого об этом.

Скучна жизнь без устава и пуста,

Во что-то надо верить беззаветно.

Что будет с человеком, где, когда и как –

Кто скажет — Нострадамус, Ванга, Джуна,

Магистр Верховный, исцелитель, маг

Или другой какой обычный жулик?

Есть зло великое, смертельнейший недуг -

Не властен человек над днём кончины.

Не в силах удержать он жизни дух,

Что может взмыть без видимой причины

Из низших сфер, где его временный чертог,

Квартирой — тело. Сколько Гиппократам

Ты денег на ремонт ни дай, итог -

Насильно не удержишь квартиранта.

Да, много повидал Екклесиаст за жизнь,

Когда влачил премудрости он бремя,

И совершая долгий свой круиз,

Похоже, посетил и наше время.

Венцы Творения, мы, Господа птенцы,

Из скорлупы нос высунув до срока,

Спешили разбрестись во все концы,

А сами задержались у истоков.

Ещё вступив, по сути, в первобытный век,

Обманами живём и в ус не дуем,

Когда над человеком человек

Во вред себе господствует бездумно.

Мы нечестивцев под шуршания знамён

Хороним, пышно украшаем склепы.

С обычаем языческих племён

Спеклись мы обстоятельно и крепко.

Ошибки роста бурой кровью запеклись,

Но времени порезы кровоточат.

А точки, что прервали чью-то жизнь,

Уже давно — сплошное многоточье.

Каких бы человек ни достигал высот,

По звёздам шёл вперёд или по трупам, -

Всё суета. Один конец всех ждёт,

Будь мудрым человек иль крайне глупым.

Но неизбежен час и по своим делам

Ответит человек. Жаль долго слишком

Материалы ходят по судам,

Пока истцы творят свои делишки.

Хоть нечестивец, грешник костенеют в зле,

Не будет им добра, сойдут как тени.

То, что от них останется в золе,

Не станет удобреньем для растений.

В избытке в нашем мире зла и суеты –

Бьют праведных, а славят изуверов,

Кровавого возводят в ранг святых.

Романова здесь приведу примером.