Книга Мечей

– Не такая, как я ожидала. – Мирин посмотрела на урну. – Мой муж во многих отношениях был сильным человеком. Но в других слабым. Падок на выпивку и наркотики. – Она на миг зажмурилась. – Последние несколько лет это была дрожь. Всегда в меру. Никогда настолько, чтобы я положила этому конец. Я иногда даже принимала с ним немного. – В ее голосе звучала ярость. – Через неделю после того, как я отказалась от работы, я нашла Пьетро в постели – белого, как снег. Мертвого. Нос измазан дрожью. На другой день я проверила этот порошок на крысе, так и узнала. Кто-то дал ему отравленную понюшку. С цианидом.

В тесном помещении стало тихо. Крейн снова взглянул на Гилкриста, но тот смотрел на урну так же напряженно, как Мирин.

– И как сдохла крыса? – спросил Крейн.

Лицо взломщицы потемнело.

– Скверно, – сказала она. – Так вот моя цена. Райкер тоже должен сдохнуть так. Скверно.

– Желание мести – естественное желание, – сказал Крейн. – Время от времени я сам ему поддаюсь. Но нас всего трое, и из нас троих только ты знакома с этим Райкером и с обстановкой. Мы с Гилкристом здесь чужаки.

– Так лучше, – сказала Мирин. – В наши дни и у стен бывают уши. Не знаешь, кому доверять. Поэтому ни одна душа в Колгриде не знает, что я задумала.

– Откровенно говоря, мадам Мирин, – Крейн снял с колен нитку, посмотрел на нее и отбросил, – вам лучше открыть сейф и на щедрое вознаграждение нанять убийцу. Мы даже можем связать вас с подходящим человеком.

Мирин вызывающе посмотрела на него.

– Если вы вошли в поместье и вышли оттуда живыми и невредимыми, вы и с этой работой справитесь. Цена остается прежней.

Крейн открыл рот, собираясь ответить.

– Мы это сделаем, – сказал Гилкрист. Его черные глаза блестели. – У тебя есть план?

Мирин протяжно выдохнула. Она внимательнее посмотрела на Гилкриста и кивнула.

– Да. Я много об этом думала после смерти Пьетро. – Она повернулась к Крейну: – Ты говоришь, он делает. Верно?

– Такие вещи всегда сложнее, чем кажутся, – спокойно ответил Крейн. – Но если другая плата тебя не устраивает, мистер Гилкрист говорил от нас обоих. Мы поможем тебе в твоей мести.

– Хорошо.

Мирин несколько мгновений мешкала, потом подошла к урне и всунула в нее пальцы. Пепел показался холодным Крейну, а потом Гилкристу, когда они пожимали руку Мирин.

Очередь рабочих тянулась от ворот фабрики и заворачивала за угол. Бедно одетые мужчины и женщины топали ногами и терли руки, пытаясь согреться. Некоторые приспускали маски с фильтрами, чтобы сделать затяжку из глиняной трубки, которую передавали из одной грязной руки в другую. Не снимая масок, Крейн и Гилкрист встали в конец очереди.

– Какая жуткая архитектура, – сказал Крейн, откидывая голову и разглядывая фабрику.

Ее высокие кирпичные стены без окон почернели от сажи, чугунные ворота были усажены острыми шипами, а на черепичной крыше несколько огромных дымовых труб уже лили в небо чернила.

– Путей отхода немного, – заметил Гилкрист.

Они вышли из очереди, прошли вперед и там втиснулись обратно; помогло то, что Крейн достал из кармана пальто жестянку с порошком, а Гилкрист ударил локтем одного из рабочих, вздумавшего протестовать. Подойдя ближе, они увидели сами ворота, охраняемые двумя караульными с дубинками. На их нагрудниках красовался красный круг.

Послышался мерный, какой-то механический цокот по булыжной мостовой, и оба караульных вытянулись в струнку. Один пошел вдоль очереди, размахивая дубинкой и рявкая «в цепочку по одному». Рабочие перестроились, Крейн и Гилкрист тоже. Все обернулись и смотрели, как по улице движется, цокая копытами, большая черная лошадь, напоминающая огромное черное насекомое; с образцовой синхронностью перебирая ногами, лошадь везла черную карету.

Карета с задернутыми занавесками проехала мимо очереди; рабочие зашептались. На крыше кареты было установлено заграждение, а в нем лежали три бочонка, прочно привязанные канатами. Лошадь остановилась у ворот, кучер слез с козел и надел грязные перчатки, прежде чем открыть дверцу кареты.

Вышел здоровяк с мощными плечами, широкой грудью и заметным животом, скрытым под отлично сшитым черно-красным жилетом. Из-за грузного тела и торчавших из рукавов рук боксера, узловатых, со шрамами, казалось, что эта модная дорогая одежда – с чужого плеча; широкий плоёный воротник, обнимавший шею, другого бы украсил, но Райкеру он придавал сходство с ящерицей-людоедом из Нового Света. Это впечатление усиливала богато украшенная маска, выполненная в виде звериной морды и снабженная серебряными острыми, как бритва, зубами, оскаленными в улыбке.

Пока грузчик с лицом, как свиное рыло, разгружал бочонки, Райкер поправлял манжеты. Когда он, шатаясь, понес последний бочонок, Райкер нетерпеливо фыркнул, отобрал у него бочонок и поднял на свое широкое плечо так, словно тот ничего не весил.

– Мирин не сказала, что этот человек – колосс в буквальном смысле слова, – сказал Крейн, внимательно наблюдая, как Райкер в сопровождении толпы служителей идет к воротам фабрики.

– Двигается легко, – сказал Гилкрист, глядя на его походку.