Книга Мечей

В сумерках взошли луны, красные, как полированные щиты на стене винноцветного неба. Гора возвышалась, увенчанная странными огнями, которые не были рождены ни одной из небесных сфер, и мне казалось, что я слышу свист и рокот камней, словно урчало какое-то голодное существо. Я содрогнулся и в десятый раз проверил свое снаряжение. Из городов Полумесяца я приехал налегке, в простой рабочей кожаной одежде, в темной куртке и поясах с инструментами. При мне была праща и небольшой запас камней с бороздками. Идя вместе с товарищами в северо-восточный конец города, я нес открыто свои заточенные длинные ножи. Жители Хелфалкина таращились на нас на всех улицах, со всех крыш и из каждого окна; некоторые смеялись, некоторые пели, но большинство стояло молча или поднимало в воздух чаши, как могли бы приветствовать того, кого ведут на виселицу.

Брандгар был в пластинчатом панцире под величественно изодранным серым плащом с многоцветными заплатами на полученных за годы многочисленных разрезах и прожженных дырах; он утверждал, что в этот плащ впиталась его знаменитая удача. Насколько мне известно, Гудрун никогда не высказывала свое профессиональное мнение на этот счет. Сама она, как всегда, была неопрятна – образчик удобства дурной славы. На груди у нее на кожаных шнурках болтались амулеты и деревянные контейнеры, а на спине – пара барабанов, исписанных рунами. Майка, легко одетый в шелка и кожаные нарукавники, двигался… двигались знакомой пружинистой грациозной походкой, скрывая подлинные мысли под знакомым выражением расчетливого изумления, порожденного внешним миром. Они несли несколько бухт шелка морского паука и кое-какое снаряжение для подъема, завернутое в ткань, маскирующую его очертания. Какими бы небрежными и невнимательными они ни казались, я знал, что они фанатично подходят к выбору инструментов и уходу за ними; они пеклись о своем снаряжении лучше любого известного мне взломщика, и моя профессиональная зависть отступала, вытесненная уверенностью в их подготовленности.

Единственным действительно необычным обстоятельством было дополнительное оружие, которое нес Брандгар. Свое привычное копье, Холодный Шип, он нес, обнажив блестящее острие, древко было истерто от давности употребления. Второе копье казалось тяжелым и новым, а его наконечник был обернут несколькими слоями кожи, словно это было учебное оружие. Когда я спросил об этом, Брандгар улыбнулся и сказал:

– Дополнительное оружие, дополнительный вор. Что, я становлюсь к старости слишком осторожным, а?

Подъем начинался на северо-восточной окраине города – скромная тропа из пыльного темного камня, но поперек тропы виднелись параллельные борозды в полфута глубиной. И хотя время стерло края этих борозд, нетрудно было понять, что это – отпечатки когтей дракона. Недвусмысленное послание тем, кто захочет через них переступить. Я вдруг почувствовал желание забыть, что мы договорились подниматься на Наковальню трезвыми; хорошо было бы влить в глотку что-нибудь безответственное.

Один за другим мы пересекли драконьи следы; ваш нервничающий рассказчик медленно шел последним. Дальше шли молча, лишь изредка гремело снаряжение или с шумом катился потревоженный ногой камень. Запахи города и пар гавани за нами понемногу рассеивались, над головой появились вечерние оттенки индиго, одна за другой, точно далекие лампады, загорались звезды. Ночь на вершине обещала быть ясной, и я задумался, сможем ли мы там полюбоваться ночью. Первая часть подъема давалась легко: примерно три четверти часа дороги с крутыми подъемами и спусками не заставили перенапрягать силы. Чем больше смеркалось, тем больше дорога сужалась и становилось труднее идти, а когда стемнело окончательно, она перешла в настоящий подъем по крутому склону черной скалы в расселинах и разбитых колоннах. Но хотя это был очень трудный подъем, подняться на Наковальню можно было только здесь. Брандгар потряс Холодным Шипом и что-то сказал Гудрун, та ответила. Мгновение спустя острие Холодного Шипа загорелось неярким, но далеко проникающим светом, и при этом свете мы продолжили наш путь.

– Что случилось с остальными? – спросил я в один из коротких перерывов. Когда я в последний раз путешествовал в обществе Никогда не Сидевшего на Троне, с ним было восемь веселых еще не погибших товарищей – довольно, чтобы вести корабль и выпивать поистине героические количества чего-нибудь безответственного, когда они наносили визит какому-нибудь владеющему какими-нибудь землями королю или королеве. – Асмира? Лорус? Вальдис?

– Асмира упал с мачты во время бури, – ответил Брандгар. – Лорус вызвал духа виноградника сыграть партию в шашки и удерживал его за игрой до исхода ночи. Дух в ярости убил его перед самым рассветом. Вальдис погиб в битве с жрецами Черепов при Уайтфолле.

– А Ронду Серебряная Борода?

– Серебряная Борода умер в постели, – усмехнулась Гудрун.

– Точнее, под постелью, – добавили Майка. – Защитники города напали на нас при осаде Вендильсфарны.