Книга Мечей

Вдоль стен горели свечи, однако ни салом, ни воском не пахло. Их свет казался мягче снега. Комната была не больше общего зала на постоялом дворе, но вместо столов, и табуретов, и длинного очага со слабым огнем ее заполняли постаменты, словно кости земли проросли камнями. На каждом лежал какой-то предмет. Ограненный драгоценный камень цвета алой крови, размером с два сжатых кулака. Грубая кукла, сделанная из куска веревки и пучка сухой травы. Череп ребенка, столь юного, что искривленные ряды зубов так и остались в челюстной кости, не успев заменить крохотные острые молочные зубки. Аус медленно шел. Он не слышал никаких звуков. Тишина казалась абсолютной. Даже его дыхание граничило со святотатством. Кружка в форме сложенных чашечкой пальцев с толстыми костяшками. Простой глиняный горшок, разрисованный черными линиями, тонкими, словно перышко. Сокровища, думал принц, собранные за долгие века жизни, которой давно вышел срок. Кусок пергамента с зеленым отпечатком ладони. Птичье гнездо из длинных тонких косточек.

Меч.

Горло принца напряглось, во рту неожиданно пересохло. Меч лежал на боку. Рукоять из драгоценных камней и серебра была в форме извивающегося человеческого тела. По лезвию был выгравирован узор из узлов, запутанный, как лабиринт. Принц потянулся к мечу, помедлил, затем, почти против воли, взял его. На ощупь меч казался холоднее воздуха, словно всасывал тепло плоти. Он был прекрасно сбалансирован. Лучший из когда-либо сделанных мечей. Меч империй. Меч, выкованный из стали, и темной магии, и согласной души отца.

– Восхищаешься?

Голос, хриплый и низкий, словно звук от камня, который тащат по земле, раздался из-за спины принца. Озаренный светом свечей человек стоял там, где, мог поклясться принц, мгновение назад никого не было. Черный балахон неподатливо колыхался, будто древесная кора, превращенная в ткань. Темные вены набухли под кожей, бледной, как кость. Спокойные глаза изучали принца.

– Я тоже им восхищаюсь, – произнес бледный человек. – Полагаю, искусная работа заслуживает уважения. Даже если ты не одобряешь замысел. – Он попытался улыбнуться, потом вздохнул.

– Ты Имаги? – спросил принц высоким, прерывистым голосом. Страх пульсировал в его крови, рука крепче стиснула меч.

– Так ли это? – ответил бледный человек, склонив голову. – Прежде я был частью чего-то большего, и домом моим была тьма. Но сейчас? Думаю, сейчас я играю роль Имаги. Да. И потому вполне могу считаться Имаги Вертом.

– Я Аус, сын Раана. Ты украл кое-что у меня и моих людей. Я пришел, чтобы восстановить мировое равновесие.

Бледный человек словно устроился поудобней. Не смиряясь или соглашаясь с решением принца, но занимая более устойчивую позицию, как бык, который отказывается сойти с места. Он источал глубокое спокойствие, словно лед – холод. Принц ощутил, как пульсирует в руке меч, но, возможно, это было лишь биение его собственного перепуганного сердца.

– И каково же это равновесие? – спросил Имаги Верт, будто этот вопрос представлял некий банальный интерес, но не более того.

– Мой отец согрешил против богов, – ответил принц дрогнувшим голосом. – Он использовал твои силы, чтобы обмануть смерть. Чтобы жить вечно. Все зло мира проистекает из этого греха. Почему империя охвачена войной? Потому что никто не может властвовать над ней, пока жив прежний император.

– Неужели? – Имаги Верт поднял бледные безволосые брови. – Вот как.

– Мои братья пали от руки друг друга. Чудеса империи пылают. Мировой порядок рассыпался, словно кости по равнине. Из-за него. – Принц вскинул меч. – Потому что один трусливый старик слишком боялся умереть, как ему следовало. И потому что его ручной волшебник решил уничтожить мир. Будешь это отрицать?

– А тебе бы хотелось? – Улыбка Имаги могла означать что угодно. – Как пожелаешь. Дай подумать. Да. Да, хорошо. Давай начнем с войны. Ты сказал, ее причина в том, что законный наследник не может сесть на престол при живом императоре. Но прежде были узурпаторы. Если законный король не может занять престол, это мог бы сделать незаконный – но не сделал. Мировая история полна королей, которые отреклись из-за усталости, или любви, или религиозного фанатизма. Представь, что война началась не потому, что король Раан был жадным или злым человеком, а потому, что он был несчастлив.

– Несчастлив, – повторил принц. Это был не вопрос и не согласие. Его взгляд стал отстраненным, ему казалось, будто он подслушивает этот разговор из соседней комнаты.

– Его жизнь никогда не принадлежала ему. Обязанность и необходимость заключили его в самую роскошную тюрьму из всех, что придумали люди, а чужая зависть сделала его одиноким, словно отшельника. Даже окруженный своими почитателями, твой отец прожил жизнь в одиночестве. Другие мечтают о власти и троне. О том, чтобы иметь больше денег, и секса, и уважения. Совсем как ты. Говоришь, ты пришел сюда, чтобы… что? Спасти мир от своего отца? Отомстив человеку, который тебя бросил? И такое сочетание мотивов не заставило тебя задуматься?