Книга Мечей

Стоявшая перед ним женщина – темноволосая и мощная – молча держала топор на плече. Вор снова улыбнулся, будто они обменялись шуткой, коснулся широкополой шляпы и зашагал дальше по улице. В городе не было ничего странного, не считая самой Обманной башни. Мужчины и женщины занимались своими делами, как в любом другом месте. Собаки и дети гонялись друг за другом по грубой каменной мостовой и широким песчанистым лужам. Из густой листвы на деревьях выглядывали птицы. Если не видеть изменчивую башню, нетрудно было забыть о ее существовании. А вор старался ее не видеть.

По улице, пыхтя и потея, шагал круглолицый мужчина с тележкой свежескошенного сена. Вор заступил ему дорогу.

– Прекрасное утро. Скажи, друг, не знаешь ли ты чего-нибудь интересного о зеленом стекле

? Плачу добрым серебром за добрые слова.

Мужчина помедлил, нахмурился, пожал плечами и двинулся дальше. Вор улыбнулся ему вслед, будто его молчание говорило лучше самых красноречивых историй. Достал из одежды старый жестяной секстант, прицепил в качестве отвеса кусок ярко-розового стекла и сделал вид, что измеряет макушки деревьев. Он чувствовал себя идиотом, притом испуганным. Ждал, что закончит день в канаве, и рыбы будут выедать его глаза. Но он серьезно относился к своей работе, а потому выставлял себя таинственным болваном и надеялся на лучшее, не уточняя, в чем это лучшее может заключаться.

В конюшне принц Аус изображал Симина, кивал, услуживал как мог – и слушал.

Хозяин – своей жене, когда они возились с виноградными лозами за постоялым двором: «Конечно, я известил башню. Отправился туда лично, едва он ушел к себе в комнату. Вот только Имаги все знал еще прежде, чем я раскрыл рот».

Девушка-уборщица – своей матери, когда они несли на рынок свежие яйца: «Ночью Имаги прислал распоряжения. Маленьких зябликов с пустыми глазами, которые несли в клювах клочки пергамента. Бэр (ученик кузнеца, насколько знал Симин) получил один, и Сойлу тоже».

Маленькая девочка в перепачканном платье, возившаяся в грязной воде у своего дома: «Крыса и вор, крыса и вор, найдется для них острый меч и топор».

Все знали, как и рассчитывал принц Аус. Но если кто-то и запаниковал, он этого не увидел. Подобно человеку, в сумерках идущему по дороге навстречу собаке, город выжидал, тихий и спокойный, и оценивал угрозу. Но он хотя бы ощущал угрозу, или изумление, или интерес

. Своих величайших опасений – скуки, любезности, безразличия – Аус не заметил. Вор стал главной городской новостью, и этого было достаточно.

После обеда, когда Симин традиционно улизнул на сеновал вздремнуть, принц Аус улизнул по дорожке, притворявшейся оленьей тропой. Он шел осторожно, напрягая слух в жужжании летней мошкары и шуршании высоких трав. На полуденной жаре он вспотел, тяжелый воздух входил в легкие, словно пар. Обманная башня менялась: устремленная к небу спираль из гладкого белого камня; две массивные желтые кривые, вложенные одна в другую, словно клюв гигантской птицы; нешлифованный кусок дымчатого обсидиана. Приблизившись к храму из зеленого стекла, Аус зашагал еще медленней.

Едва заметные метки, оставленные принцем, были на месте. Длинный травяной стебель, сломанный на высоте колена, по-прежнему клонился поперек тропы. Тонкая, как паутинка, нить на высоте пояса между сухим деревом и густым кустом с заостренными листьями по-прежнему колыхалась на вялом ветру. Аус ощутил растущее разочарование еще прежде, чем преодолел последний поворот и увидел храм из зеленого стекла.

Возможно, храм стал меньше – все казалось возможным рядом с Обманной башней. А может, ему это почудилось под первые нестройные аккорды разочарования. Полуденное солнце сверкало на волнистых изумрудных поверхностях, но Аус видел только пыль. Шагнув внутрь и подойдя к низкому алтарю, он не испытал чувства изумления и уверенности, охватившего его в ту ночь, когда он нашел храм. Пыль, которую он столь тщательно рассыпал, чтобы заметить следы, осталась непотревоженной.

Вор пришел, стал угрозой – и никто на нее не отреагировал. Ни горожане, ни Имаги Верт. Принц Аус сказал себе, что следует радоваться. Он бы предпочел найти тайник, в котором хранится меч, но точно знать, что его нет в этом храме, тоже было важной информацией и сужало круг поисков. Он проявил терпение. В общем и целом. Единственный разочарованный крик вспугнул птиц с макушек деревьев – но лишь один раз. Больше он не кричал.

Он прошел обратно по тропе, спеша вернуться на сеновал прежде, чем придет пора Симину проснуться. Пустившись бегом, ощутил, как вживается в роль Симина-бродяги. Мальчишки слишком глупого, чтобы обзавестись интересной историей. Симина незаметного. И, возможно, именно по этой причине – благодаря роли, с которой он столь сроднился – его не увидела девушка-уборщица, шагавшая по дороге прочь от города и башни.

Рынок был далеко. Рядом с девушкой уже не было хромой матери. И что-то прыгало у нее за спиной. Тряпичная сумка, покрытая жирными пятнами. В такую можно положить еду для недолгого путешествия.