Книга Мертвых

Томский ничего не ответил, а Корнилов получил удар в грудь и… Нога его не нашла опоры. Он попытался удержать равновесие, но лишь схватил руками воздух и упал на что-то мягкое.

– Ай! Слезь с меня!

Чем-то мягким оказался Бронкс, свалившийся на дно ямы чуть раньше Корнилова. Тут были и все остальные, за исключением Томского.

Юрий встал. Насколько это было возможно, стряхнул с одежды налипшую грязь – смесь сырой глины и раздавленных грибов.

Поднял голову вверх. Яма, в которую свалилась троица, оказалась не слишком глубокой. При желании Корнилов мог бы выбраться из нее, встав кому-нибудь на плечи. Этим он и решил заняться в первую очередь. Посмотрел на товарищей по несчастью. Те тоже начали переглядываться, без слов понимая, чего хочет Юрий.

– А почему я? – заворчал Бронкс, недовольно насупившись. – Чуть что так…

– Косой! Тебя ведь пока никто не заставляет нырять в прорубь за шлемом. А почему ты? Согласно логике и здравому смыслу, друг мой, – хихикнул Телещагин, – выбор невелик. Кто из нас двоих самый толстый? Это – первое…

– Эй ты, поборник здравого смысла, помолчи! – приказал Корнилов. – Бронкс, к стене!

Взгромоздившись на плечи покряхтывающего Бронкса, Юрий высунул голову из ямы. На краю ее, спиной к Корнилову, на корточках сидел гипнос и вглядывался куда-то в глубь туннелей. Услышав шум, он резко обернулся. Юрий поспешно спрыгнул на дно ямы.

– Нас охраняют.

– Сколько? – поинтересовался Кальман.

– Один. А тебе мало?

– Достаточно… Более чем.

– То-то и оно. Какие будут предложения? Ага, предложений нет. Значит, отдыхаем и думаем.

Все затихли. Тишину нарушал только мерный стук капель воды, падающих со сводов пещеры, сопение Бронкса да невнятное урчание гипноса-часового, который тоже думал о чем-то или просто давал знать пленникам о своем присутствии.

Корнилов понимал, что в данной ситуации собственная инициатива ничего не решит. Они ничего не могут противопоставить врагу, который располагает таким эффективным оружием, как гипноз. Оставалось только надеяться на помощь со стороны, что не было таким уж и абсурдом, как казалось на первый взгляд. В сообществе гипносов явно что-то происходило. Что-то менялось. И эти перемены могли пойти как во вред, так и на пользу пленникам.

Под эти мысли Корнилов начал дремать, но уснуть не успел. Сверху послышался шум, а затем на дно ямы рухнуло что-то темное. На этот раз Бронксу удалось увернуться. Юрий и Телещагин вскочили, готовые отразить атаку. Однако новый пленник, оказавшийся человеком, признаков враждебности не проявлял. Он не просто шлепнулся на дно ямы, а приземлился на ноги. Как и Корнилов недавно, он отряхнул грязь с одежды, выбрал место посуше и уселся, скрестив ноги.

Странный наряд, в котором резко контрастировали черные и розовые оттенки, косая челка, толстый слой грима на лице и пустой рукав кожанки, делал парня очень колоритным, но не помогал пролить свет на его сущность.

– Что, братки, вляпались? – с ехидцей в голосе поинтересовался однорукий. – Я тоже. Что ж, давайте знакомиться. Борис. В прошлом – водила-дальнобойщик. Сейчас… Гм… Некоторые называют меня Черным Геймером, но я против такой кликухи. Если человек не желает никого видеть, предпочитает всему на свете одиночество и избегает общества себе подобных, не стоит клеить на него ярлыки. Каждый имеет право придерживаться собственной философии. Или я не прав?

– Прав, – согласился Корнилов, протягивая Борису руку. – Я – Юрий. Это – Бронкс, это – Кальман. Ты, Борис, вижу, не слишком удивлен обстановочкой. Уже доводилось иметь дело с гипносами?

– Гипносами? Точное имечко для этих грязнуль. В наших местах я осел сразу после Катаклизма. А гипносы, как вы их называете, стали появляться здесь лет десять назад. Так что соседями мы были довольно долго. Я не особенно ладил с ними, но до открытого конфликта дело пока не доходило: ни мира, ни войны. От этих тварей просто надо держаться на расстоянии.

– А что значит – осел?

– Колесил по дорогам на своем грузовичке. Под музыку Пресли развозил по магазинам всякую игровую компьютерную хрень: диски, приставки… Потом ухнуло-бабахнуло. Ни дорог, ни магазинов, ни одной руки. После того, как на меня напала стая собак, нашел себе неплохое убежище. В общем, пришлось вместе с грузом пристраиваться здесь, в окрестностях Рублевки. Учиться жить по-новому. Научился, обустроился. Я хоть и эмо, но сводить счеты с жизнью не собирался и не собираюсь.

– Мы – тоже, – кивнул Корнилов. – Только вот мы, в отличие от тебя, жили среди людей…

– Слышь, Боря, а выпить у тебя не найдется? – с надеждой спросил Кальман. – Я свою фляжку где-то в бою посеял…

– Не пью. А вы, как я понимаю, решили тут задержаться? Раз уж пить-есть собираетесь…

– Ну уж нет! – решительно заявил Корнилов. – В гостях хорошо, а дома лучше.

– Где – дома? В Жуковке? Чей-то, я слышал, там грохотало… На войну похоже.

– Так и есть.

Корнилов в нескольких словах обрисовал Борису-Геймеру то, что происходило в Жуковке. Он сразу почуял в одноруком союзника. И не ошибся.

– Значит, будем отсюда выбираться, – констатировал Борис. – Хлопцы вы боевые – значит, не пропадем…