Книга на третье

— А здесь у нас что?

Принцесса продемонстрировала ворох свитков, десяток различных колец и амулетов, шесть жезлов, два посоха, странно светящийся рунный меч и сорок восемь разноцветных бутылочек. Часть из них стражник отобрал, а часть вернул, решив, что они не годятся для нападения.

— Вот ваши номерки, не потеряйте. Можете идти. Добро пожаловать в наш город!

Герои прошли в широкие ворота и направились в сторону ближайшей таверны. Халфлинг вертелся вокруг Принцессы, то забегая вперёд, то отставая, и при этом беспокойно хмурился.

— Ну, в чём дело? — не выдержала наконец Принцесса.

— Да так, — неопределенно пожал плечами Халфлинг. — Мне просто стало интересно. С нами-то всё понятно, а вот где ты хранишь такую кучу барахла?

Все посмотрели на Принцессу, всю одежду которой составляла коротенькая юбочка, не прикрывающая бедер, и чисто символический бронзовый бюстгальтер.

— Где, где… — рассердилась Принцесса. — В Инвентаре!

— А-а, — понимающе кивнул Халфлинг. — Тогда ладно. А где ты держишь этот Инвентарь?

внешность — не главное

Варвар со вздохом отставил в сторону полную миску супа и полез в сумку за сухпайком.

— На мою долю тоже достань, — попросил Полуэльф.

Гном перевел взгляд с одного на другого и с подозрением уставился на собственную миску. Зачерпнув ложкой чуть-чуть, осторожно отправил в рот и задумчиво поднял глаза к небу.

— Хочешь мою порцию? — предложил Халфлинг, протягивая Гному нетронутый суп.

— Нет, спасибо, — твердо ответил Гном. — У меня природная сопротивляемость ядам 50 %, я лучше не стану рисковать.

Халфлинг укоризненно посмотрел на Принцессу и глубоко, с невыразимой печалью, вздохнул.

— Ну, знаете ли! — Принцесса отбросила половник. — Не хотите — не ешьте, но нечего рожи корчить! Что вы мне добыли, то я вам и приготовила! Суп из говорящих грибов, жареные многоножки и жаркое из болотной крысы. А больше ничего нет и не будет!

— Вот, помню, лет тридцать назад, — мечтательно начал Гном, — когда мы с приятелем отбили у орков полевую кухню…

— Ну хватит! — Принцесса вскочила с места и топнула ногой. — Я знаю, что вы все обо мне думаете! Да, я не умею готовить! И в бою от меня никакой пользы! И вообще непонятно, зачем вы меня таскаете с собой, такую обузу. Может, лишь потому, что я женщина. А я, между прочим, тоже живой человек, а не подставка для лифчика! У меня, кроме формы, еще и содержание! А вы… вы… Для вас только и существует, что круглое личико, стройные ножки и осиная талия, а больше вы и знать ничего не желаете! А я… а вы…

Принцесса закрыла лицо ладонями, разрыдалась и убежала в палатку.

— Чего это она? — почесал в затылке Варвар.

— Комплексует, — объяснил Полуэльф. — По поводу внешности.

— А, это! — Варвар солидно кивнул. — Да-а, понимаю. Бедняжка. Конечно, внешность не главное, и не так уж скверно она, вообще-то, выглядит… хотя любая из наших северных женщин легко заткнёт её за пояс.

Варвар поворошил палкой угли и задумчиво добавил:

— У нашей Принцессы совсем нет бицепсов. И такие узкие плечи! И вся она такая маленькая, хрупкая… Мне на неё даже дышать боязно, еще переломится! Правда, личико и впрямь симпатичное.

— Ха, сказал тоже! — фыркнул Гном. — У вас, у людей, какой-то извращенный вкус! Как может кому-то нравиться лицо без бороды?

— И ноги она тоже бреет, — добавил Халфлинг. — Гадость какая! Ведь верно?

— Мне трудно судить, — вздохнул Полуэльф. — Я до 25 лет воспитывался среди эльфов, для меня все люди одинаково уродливы. Грубые неуклюжие существа, ядовитая пародия на Высшую расу. Я стыжусь, что во мне самом есть людская кровь.

— Бедная Принцесса, — вздохнул Варвар.

— Но мы всё равно её любим! — строго заметил Полуэльф. — Невзирая на все её недостатки!

— Конечно, — кивнул Варвар. — Мы же одна команда.

* * *

Некоторое царство, некоторое государство (скажем, тришестое и триседьмое соответственно) было царством Абсолютного Зла. Над ним никогда даже солнце не светило. Да и не нужно оно там было никому, потому что населяли ту страну сплошь нежить и нелюдь.

На черной-черной горе (на каждой) там стоял непременно черный-пречерный замок, в котором черный-пречерный колдун творил черные-пречерные дела. То дождь из дохлых лягушек вызовет, то ледяную стужу, то землетрясение. И всем это нравилось, потому что у всех в той стране были черные-черные сердца.