Книга утраченных имен

– Но… – Он поднял глаза, и его голос дрогнул: – Они выглядят просто идеально. Как вам удалось сделать их так быстро?

Ева уже заворачивала остатки сыра и половинку своей картофелины, чтобы отнести матери.

– Сама не знаю. Но, согласитесь, у меня слишком высокая квалификация, чтобы быть просто вашей скромной помощницей?

На этот раз она не стала прятать улыбки и, встав и взяв кофту, направилась к двери. Она уже прошла половину пути через темную церковь и вдруг услышала за спиной шаги. Реми появился сбоку и взял ее за руку.

– Постойте, – сказал он.

Она повернулась к нему.

– Я… простите меня за то, что я говорил. Похоже, у вас все отлично получается, даже несмотря на отсутствие практики.

– Но вы ведь проделали весь тот путь до Парижа ради меня, не так ли? Будем считать, что мы с вами в расчете.

– Вы покажете, как это делаете? – Он понизил голос: – Если мы сможем работать вместе…

– Конечно. – Она сделала паузу. – Но при одном условии.

– Договорились…

– Я хочу сохранить список детей, для которых мы подделываем документы. Ведь у всех у них есть семьи.

– Отец Клеман, разумеется, объяснил вам, как это опасно – хранить сведения с их настоящими именами?

– Тогда помогите мне сделать так, чтобы это не было опасно. – Она посмотрела ему в глаза. – Мы должны поступить так ради них. Ради их родителей. Пожалуйста.

– Почему для вас это так важно?

Ева отвернулась, снова вспомнив отчаяние матери. «Они стирают нас из жизни, а мы им в этом помогаем».

– Потому что кто-то должен помнить. Иначе как они смогут найти дорогу домой?

Реми открыл рот, а потом закрыл его.

– Я ничего не могу обещать. Но я подумаю об этом.

– Спасибо, – улыбнулась ему Ева. – И спасибо за еду. Вы передадите документы месье Клеману? – Уходя, она чувствовала, как он провожал ее взглядом, пока она не исчезла в тихих сумерках.

– Где ты была?

Когда Ева перешагнула порог, мамуся ходила по комнате с раскрасневшимся лицом. Она была в пальто, а собранный чемодан стоял около двери.

– Мамуся, что это значит? – Ева остановилась в дверях, удивленно глядя на мать.

– Я решила – мы возвращаемся в Париж, – твердо ответила мамуся. – Теперь нам, разумеется, придется отложить отъезд до завтра. Но мы и так сильно задержались.

Ева перевела взгляд с матери на чемодан, а затем снова посмотрела на мать. И тихо закрыла за собой дверь.

– Мамуся, мы не можем ехать в Париж.

– Конечно, можем! – обиженно возразила мать. – Я уже давно и тщательно все обдумала. Мы должны находиться там, когда вернется отец. Как иначе он нас найдет? Если мы будем в Швейцарии, он не сможет этого сделать. Нет, Париж – это единственный путь.

– Но, мамуся, – мягко сказала Ева, – татуш не вернется.

– Как ты смеешь такое говорить? – Голос мамуси сорвался на визг. – Разумеется, он вернется. Его депортировали по ошибке, и как только это выяснится…

– Мамуся, – повторила Ева, на этот раз более твердым тоном, – это не было ошибкой.

– Отец найдет способ, как…

– Нет, – перебила ее Ева. – Не найдет. С ним все кончено.

– Ты же не хочешь сказать, что он умер? – хриплым голосом закричала мать.

– Нет, – быстро ответила Ева, хотя в глубине души понимала, что, возможно, ее «нет» – ложь. Эта мысль, засев глубоко в ее сознании, не отпускала весь день, как будто чей-то голос шептал ей страшную правду на ухо, пока она старательно вписывала имена и даты рождения в надежде спасти хотя бы несколько жизней. – Нет, я не говорила этого, мамуся. Но в ближайшее время он не вернется домой.

– Откуда ты знаешь? Нет, Ева, мы едем в Париж, и точка!

– Мамуся, Париж уже не тот город, из которого мы уехали. Мы даже не сможем вернуться в нашу квартиру.

– Ты говоришь чушь. Почему это мы не сможем? Она ведь наша!

Ева глухо вздохнула. Она еще не рассказала матери про бывших соседей, желая избавить ее от лишней боли. Но теперь уже было все равно.

– Потому что в нее переехали Фонтены.

Мамуся с непониманием уставилась на нее:

– Не говори ерунды. У Фонтенов есть своя квартира рядом с нашей.

– Но наша больше и лучше. Я не сомневаюсь, что мадам Фонтен положила на нее глаз еще в самом начале войны. Как по-твоему, что будет, когда мы приедем и попытаемся вернуть ее? Ты правда не думаешь, что она сразу вызовет полицию и нас арестуют?

– Она живет в нашей квартире? – Лицо мамуси изменилось. – И мы позволим этой ужасной женщине присвоить ее себе? После того, как мы столько лет усердно работали и честно платили за нее? А теперь нас можно вышвырнуть на улицу, как собак, которыми она нас считает?

– Мне это не нравится так же, как и тебе, но у нас нет выбора.

Мамуся так крепко сжала от гнева губы, что кожа вокруг них побелела.

– Выбор есть всегда. И мне кажется, что ты свой выбор сделала – решила отказаться от того, что нам принадлежит, и отречься от отца.

– Мамуся, мы не отрекаемся от него. Мы пытаемся выжить. Именно этого он хотел.

– Откуда ты знаешь? – Ее мать душили рыдания. – Мы подвели его, Ева! Неужели ты не понимаешь? Мы позволили им забрать его! Ты позволила им забрать его! Ты знала, что они придут, и просто стояла и ничего не делала.