Книга утраченных имен

До самого рассвета Ева не смела не то что покинуть библиотеку, но даже пошевелиться. Во время этого мучительного ожидания ее все же сморило; это был даже не сон, а странная полудрема, полная кошмаров, – ей снились чудовища в человеческих одеждах.

В начале девятого утра она наконец решилась выйти из библиотеки; отца Клемана нигде не было видно. Лишь вернувшись в пансион, Ева смогла перевести дух. Ее мать все еще в ночной рубашке и халате пила ячменный кофе в гостиной, она устало посмотрела на вошедшую Еву.

– Ночь за ночью я с ума схожу, переживая за тебя, – сказала она вместо приветствия. – Но тебя, похоже, это совсем не волнует?

У Евы гудела голова.

– Мамуся, я не могу сейчас с тобой говорить. Мне нужно найти Жозефа.

Лицо мамуси тут же посветлело.

– Жозефа? Вот замечательно! Может, пригласишь его еще раз на обед? Он красивый, молодой, холостой…

– Пожалуйста, перестань.

– Не надо от меня отмахиваться, Ева. Он хороший человек, из хорошей семьи. Ты в курсе, что он приходит проведать меня раз в неделю?

Ева застыла на месте, с изумлением глядя на мать.

– Что он делает?

Мамуся гордо выпрямила грудь.

– Жозеф говорит, что я напоминаю ему о его матери. Он приходит и молится вместе со мной, а ты даже этого не делаешь. Знаешь, ты могла бы кое-чему у него поучиться. Из него выйдет прекрасный зять.

– Мамуся, хватит уже!

– Ева, тебе нужно подумать насчет него. Ты должна быть с такими, как мы.

– Но разве нацисты не то же самое говорят, когда хотят натравить свою молодежь на тех, кто отличается от них? – Ева понимала, что заходит слишком далеко, но ничего не могла поделать. Ее мать жила в черно-белом мире, а Ева знала, что в действительности этих двух цветов не существует, только различные оттенки серого.

Мамуся прищурилась:

– Ты просто не желаешь меня слушать, но такому человеку, как Жозеф, можно доверять. Как ты этого не поймешь?

Ева вздохнула:

– Мамуся, я прошу тебя, перестань подыскивать мне жениха.

Мать нахмурилась, но ничего не сказала. Через десять минут Ева вышла из их комнаты, где она наспех умылась и переоделась. Мамуся лишь махнула ей на прощание и слегка улыбнулась, словно хотела приободрить Еву, чтобы та последовала ее совету.

Ева не знала, где ей искать Жозефа, и не хотела спрашивать об этом у отца Клемана. Но потом ей пришло на ум, что мадам Травер, возможно, знала, как связаться с ним в случае крайней необходимости, а уж она точно производила впечатление человека, которому можно доверять. Ведь она уже больше года рисковала своей жизнью ради спасения невинных детей.

Двадцать минут спустя Ева постучала в дверь дома, где жили дети, и почти сразу же перед ней возникла седовласая воспитательница. Она лишь слегка приоткрыла дверь и с подозрением выглянула в щелку.

– Что случилось? – резким тоном спросила она.

– Это я, Ева Моро. – Она до сих пор стеснялась называть свой псевдоним в присутствии людей, которым доверяла. К тому же прошедшая ночь научила ее, что никому нельзя верить.

Мадам Травер поджала губы, задумалась, а затем открыла дверь пошире, пригласив Еву войти.

– Мадемуазель Моро, это немного непривычно. Меня не известили о том, что вы придете.

– Я прошу прощения, мадам. Ситуация необычная. Мне очень нужно поговорить с Жераром Фоконом, и я подумала, что вы, возможно, мне поможете.

Мадам Травер ничего не сказала, вместе с Евой они поднялись по лестнице в гостиную, где тихо играли пятеро детей в возрасте примерно от трех до восьми лет. После февральских обысков, когда полиции ничего не удалось найти, мадам Травер и остальные участники группы выждали две недели, а затем снова начали принимать детей. Другого выхода не было: в городе оставалось не так много мест, где можно было спрятать детей, и не так много проверенных, действительно надежных людей. Увидев ребятишек, Ева почувствовала, как волна грусти буквально захлестнула ее.

– Мадемуазель Моро.

Ева повернулась к мадам Травер и поняла, что пожилая женщина внимательно следит за тем, как Ева рассматривает детей. Выражение ее лица немного смягчилось, и у Евы возникло странное ощущение, будто она прошла какое-то неизвестное испытание.

– Я понимаю, что в городе немало молодых особ, которым хотелось бы пообщаться с Фоконом, но…

– Что? Нет, это совсем не то, я… – Ева осеклась, смущенно покачав головой. – Мне срочно нужно с ним поговорить, и я не знаю, где его найти.

Мадам Травер снова смерила ее мучительно долгим взглядом, после чего утвердительно кивнула.

– Но почему вы не хотите спросить у отца Клемана?

Ева нервно сглотнула. Ей казалось, что подслушанный ею разговор разоблачал священника, доказывая его участие в ужасном преступлении, но вдруг она ошибалась? Она не хотела делиться своими сомнениями до тех пор, пока сама во всем не убедится. Хотя бы из уважения к отцу Клеману, которого она все еще не утратила.

– Я… я не нашла отца Клемана сегодня утром, поэтому пришла к вам. Пожалуйста, это крайне важно.

Мадам Травер поджала губы и, судя по всему, задумалась над ее просьбой.

– Вы очень хорошо подделываете документы для детей, – сказала она наконец. – И сильно рискуете, помогая нам. Но почему?