Книжные хроники Анимант Крамб

– Это не очень хорошая идея. Моя мама обидится, тетя заступится за нее, а дядя подчеркнет, как великодушно было с его стороны позволить мне жить у него. – Я отвергла ее предложение и отпила большой глоток из собственного бокала, что было не очень элегантно, но вполне необходимо. Алкоголь обжег горло, но я лишь на мгновение скривила лицо, а затем украдкой взглянула на маленькую группу, в которой стояли мать и тетя Лиллиан, они беседовали с миссис Гленвуд, старой подругой моей тети, на вечере которой неделю назад я познакомилась с Элизой.

– Тогда, моя дорогая, ты должна либо найти способ как-то перетерпеть присутствие своей матери, либо найти себе новое жилье, – сказала Элиза и весело посмотрела на меня, со скрытой усмешкой в левом уголке рта.

Я просто вздохнула и одним движением опустошила бокал.

– Мне нужно еще, – фыркнула я, а Элиза хихикнула.

– Ты не представляешь, как я тебя обожаю, – засмеялась она, и ее ледяные голубые глаза заблестели в свете люстры, свисавшей с потолка. Она взяла мой бокал и с сияющей улыбкой направилась к столику, на который организаторы концерта поставили новые бокалы с пуншем.

Я выпила еще два бокала, выслушала жалобы Элизы на моду нынешнего времени и после концерта взяла записку с названиями книг, которые ей были нужны для учебы и которые я могла для нее достать.

* * *

Мое настроение во вторник утром было не лучшим. Во-первых, это было связано с тремя бокалами пунша, которые сейчас сдавливали мою голову, а во-вторых, с моей матерью, которая всегда была ранней пташкой и с того момента, как я спустилась по лестнице к завтраку и еще не вышла из дома, продолжала разговаривать со мной. Каким чудесным был вчерашний вечер, как изысканно были одеты люди в Лондоне, как приятно с ними было разговаривать и что сегодня вечером мы обязательно должны снова куда-нибудь пойти.

Я никогда не видела свою мать настолько энергичной. Сельская жизнь не давала много поводов шикарно одеться, а количество людей, которых можно было встретить на таких мероприятиях, ограничивалось небольшим количеством семей.

Моя мать уже планировала наш гардероб на сегодняшний вечер, и даже тетя Лиллиан, казалось, была совершенно спокойна, потому что у нее наконец появилась компания в лице моей матери, которая так же, как и она, любила выходить в свет.

Я упомянула, что подумываю отказаться от участия в том, что бы они ни задумали, и они хихикнули, словно я пошутила. Мама сказала, чтобы я не нагнетала, а тетя Лиллиан шутливо назвала меня ворчуньей и отругала за то, что я, в отличие от мамы, на прошлой неделе ни разу не предложила ей куда-нибудь сходить.

– Да, она такая. Ее нужно заставлять радоваться, – сказала мама тете Лиллиан, чем разозлила меня. Как можно в такой ранний час быть такой бодрой?!

Я молча съела свой тост с запеченными бобами и три пряных кекса, хотя меня все еще тошнило от чрезмерного удовольствия – от вчерашнего пунша. Но еда успокоила меня, и я выбежала из дома еще до того, как пришло время.

Это было просто невозможно выдержать. Мне не нравились напористость и непонимание матери. Но это, когда она с чрезмерной энергией планировала все мое свободное время, стало совсем неприемлемым.

Я всерьез задумалась о предложении Элизы поискать новое жилье и съехать от дяди.

Мой желудок недовольно сжался при этой мысли, и я пожалела, что съела третью булочку.

Когда я подошла к библиотеке, мистера Рида, естественно, еще не было на месте, так как я вышла слишком рано.

Элиза предложила пожить у нее. Но на самом деле, мы обе не могли себе представить, что ее покровительница согласится на это. А кроме нее, в Лондоне я, к сожалению, знала только трех человек: мистера Бойля, мистера Рида и Генри.

Первых двух я, конечно, не стала бы обременять этой проблемой. Так что остается Генри, и я решила послать ему записку, чтобы мы могли скоро встретиться.

Я услышала шаги мистера Рида до того, как увидела его, выходящим из-за угла. Мой нос уже совсем онемел от холода.

Он поздоровался привычным ворчливым голосом, и сегодня я разделяла его настроение.

– Мистер Рид, один вопрос, – все же произнесла я, когда мы поднимались в проход. Он небрежно повернул ко мне голову, тем самым давая мне возможность продолжить разговор. – Я хотела отправить брату записку. Где я могу это сделать? – спросила я, он повернулся ко мне лицом.

– Он живет в одной из студенческих комнат? – уточнил он, и я кивнула, снимая перчатки. – Тогда вам стоит отдать маленькому разносчику газет. Он занесет ее в общежитие по дороге домой. Я думаю, это самый быстрый способ, – посоветовал он мне, хватаясь за дверную ручку своего кабинета. Он открыл дверь, но внутрь не зашел. Он нахмурил брови и оценивающе взглянул на меня, пока я пыталась избежать его взгляда. У меня заболела голова, и я искренне надеялась, что это ускользнет от его пристального взгляда.

– Все в порядке, мисс Крамб? – внезапно спросил он, и я мысленно вздохнула. Это был весьма плохой момент, чтобы проявить сочувствие, потому что я определенно не хотела говорить с ним об этом.