Код Средневековья. Иероним Босх

Фабий Фульгенций (епископ Руспы, конец V века н. э.), увидев мозаику с изображением Афродиты/Венеры, истолковал её как символ похоти. Святой утверждал, что богиня представлялась бесстыдно обнажённой, поскольку грех сластолюбия никогда не скрываем, а плавающей – потому что «всякая похоть терпит крушение своих дел». Устойчивые атрибуты языческой богини (голуби и раковины) Фабий понимал как метафоры совокупления, а розы (или другие цветы), среди которых часто изображалась Венера, трактовал в духе моралите: «роза доставляет удовольствие, но сметается быстрым движением времён года, так и похоть приятна на мгновение, но сметена навсегда».

Рис. 18 а. Некоторые мужчины и женщины, увлечённо поедающие фрукты, могут быть соотнесены с прародителями человечества. Адам и Ева – главные герои грехопадения, их присутствие в разных частях триптиха соответствует теме тотального совращения человечества с пути истинного. В «Романе о розе» клубника фигурирует в негативном контексте, как ягода, за которой прятался холоднокровный и злой змей-искуситель. У Босха же клубника и земляника также отсылают к образу запретного плода и вкушения.

Рис. 18 б. Примечательно, что именно мужчины в Саду самозабвенно увлечены поглощением ежевики. В средневековой поэзии ежевика зачастую становилась аллегорией любви: вкус ягоды приятен, но срывая её можно болезненно уколоться до крови (например, в поэзии Николя де Маргиваля).

Рис. 18 в. В Хертогенбосе и его окрестностях и сегодня растут обильные заросли и кущи ежевики. Распространённая в этой полосе ягода была хорошо знакома Иерониму.

Рис. 19.

Голубой шар центрального фонтана напоминает сферу мира, сплошь попорченную трещинами. На кольце, «сатурнообразно» обнявшем сферу, образ перевёрнутой с ног на голову пары выражает идею извращённости и ложности всего происходящего здесь. Внутри шара, в тёмной нише – мужчина похотливо тянется к «холму Венеры» своей подруги, а её рука – к чьему-то обнажённому заду. Правее – мужчина в воде сладострастно вкушает «соки» фонтана. Негр в фантастической лодке явно одержим вожделением овладевания обнажённой блондинкой, а справа на дальнем плане – назревает соитие русалки и нагого юноши.

Рис. 20 а. Тритон и русалка – традиционные для Средневековья аллегории греха похоти.

Рис. 20 б. Сирены, русалки обычные и раздвигающие хвост – частые героини рукописных миниатюр. Манящая привлекательность этих феминных существ знаменовала грех похоти и сластолюбия, но, в определённом контексте, также и плодородие. Hortus sanitatis, «De piscibus», 1491 г. IB.344. British Library, London.