Когда боги вернутся?

Письменных источников о жизни уйгурских поселений времен Уйгурского каганата (то есть, построенных согдийцами) известно немного. Удивительно, но большая часть текстов с согдийской письменностью найдена в Западном Китае, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР. Кстати, таджики живут и там, внешность их как и части уйгур имеет признаки не только южноевропеоидной, но и североевропеоидной рас – светлые волосы и глаза, что также сближает их с Памирскими народами, нуристанцами (кафирами) Афганистана и крошечным народом калаши с севера Пакистана.

В будущее, с надеждой на познание прошлого

Как же руины выглядели, когда возвышались над окружающей местностью? Люди, случайно их замечавшие, обычно не придавали им значения, по крайней мере, в рукотворном смысле их происхождения. В случае с каменными артефактами горы у поселка Забайкальский (окраина г. Улан-Удэ) это легко объяснимо небольшой сохранностью кладки, а также редкостью и незаметностью лежащих на земле, в траве или у деревьев, разрозненных каменных блоков.

Даже наличие вполне оформленных каменных стен, тянущихся на многие сотни метров как в случае с Меркитской крепостью, не гарантировало сколько-нибудь широкого интереса со стороны общественности (пока ее не обнародовал Алексей Тиваненко в конце 1980-х через республиканскую газету «Правда Бурятии»). Как сообщал тот же Тиваненко в упоминавшейся выше статье «Загадки и легенды древней крепости», вскоре после опубликования в «Правде Бурятии» первой статьи о найденной им крепости (как помнится, вызвавшей если не фурор, то повышенное внимание читателей), к нему обратились несколько человек с сообщением, что и они встречали на хребте Цаган-Дабан древние дороги и стены, но не придавали им особого значения и что подобные странные сооружения встречаются и в других местах Бурятии.

Тиваненко проанализировавший в той статье разнородный материал по поводу крепости, упоминает также краеведа Г. Л. Ленхобоева, который в своей рукописи 1952 года (частично опубликованной в трудах БКНИИ за 1956 год) привел известную легенду о похищении жены Тэмуджина ханом третьего меркитского племени Тохто-бэхэ, кочевавшем в Тугнуйской долине и имевшем в горах даже дворец (на мысе Элбэр), описание коего сходится с меркитской крепостью и в том, что гору опоясывает стена длиной 800 метров. Кстати, в этой легенде Тохто-бэхэ спасся из осажденной моноглами крепости, бежав вниз по Селенге.

Также Ленхобоевым упоминается пещера ествесственного происхождения в центре «меркитской» крепости, и то, что она похожа на крепость у станции Ганзурино. Тиваненко встречал подобные стены на горе Янгажинский Тапхар.

Интересно, что Алексей Тиваненко, несмотря на им же подмеченную некоторую известность подобных сооружений, поставил вопрос о «наличии в Бурятии нового типа археологических объектов, фактически неизвестных науке».

Остаётся надеяться на более плодотворное изучение каменных построек. Вкупе с признаниями ряда ученых в почти полной неизученности уйгурских (согдийских) построек в Сибири и проблемы гуннского городища (скажем прямо, замалчиваемого в советские времена) и вообще полного игнорирования в традиционных советских учебниках истории Бурятии и краеведения периода жизни земель Бурятии времен хунну, уйгуров и кыргызов, – уровень познания прошлого Байкальского региона, одних из его наиболее ярких страниц, крайне низкий.

Понятно, что поле для исследований остаётся обширным, но, увы, доступным лишь для профессиональной археологии. И даже для нее всё далеко не так радужно: кроме извечной проблемы недостатка бюджетных средств, действуют бюрократические препоны, резко ужесточившиеся в начале XXI века не только для любителей. Если обрисовать проблему кратко, выходит, что для проведения официальных археологических раскопок необходим Открытый лист, который может получить руководитель раскопок лишь после закрытия листа предыдущих раскопок.

К тому же есть проблема недостаточного количества профессиональных археологов по всей России. В виду прочих описанных выше проблем, поставлен прочный «крест» на любительской археологии, хотя именно она могла хоть как-то ускорить процессы изучения прошлого нашей страны.

Пока же остается не то чтобы только фантазировать или мечтать, а воссоздавать облик возможно скрытых под нашей землей крепостей, дворцов и храмов методом экстраполяции – по известным сооружениям, сходным с артефактами Байкальского региона в культурном плане (древние каменные руины Таджикистана), а также в географическо-культурном: крепости Южной Сибири, Тувы уйгурского периода.

Не храм и не могильник, а форт?

Непосредственно по ископаемым остаткам уйгурских крепостей существует схематичное изображение такой крепости в труде В. Я. Петрухина и Д. С. Раевского.

Древности Уйгурского каганата. Источник: В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский.

Очерки истории народов России в древности и раннем Средневековье).