Когда дружба провожала меня домой

9. ВЫРАЖЕНИЕ ЧУВСТВ. Вот здесь мы можем провалиться. Томпкинс опустился на пол и подозвал Флипа. Пес сел у его ног. «Флип, обнимашки», – скомандовал я, и он тут же забрался к этому брюзге на колени. Только я решил, что мы закончили, как Флип полез к Томпкинсу в лицо и лизнул в губы. Тот весь скривился. Галлея и мистер Лоренц расстроились, что тест провален.

Томпкинс вернулся к столу и с нахмуренным видом принялся заполнять экзаменационный бланк. Изо всех сил шлепнул на него печать и подозвал меня.

– Я так понимаю, джентльмен в лиловом тренировочном костюме – ваш поручитель? – спросил он.

– Да.

Взмахом руки он пригласил к себе Меркуриуса:

– Пожалуйста, распишитесь здесь.

А потом передал мне бумагу и тоже попросил подписать. Вот что в ней было указано:

ДАННАЯ ЛИЦЕНЗИЯ ДАЕТ ЗАКОННОЕ ПРАВО ВЛАДЕЛЬЦУ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЖИВОТНОЕ В ЦЕЛЯХ ОКАЗАНИЯ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО ЛЕЧЕНИЯ В БОЛЬНИЦАХ, ШКОЛАХ И ДРУГИХ ЗАВЕДЕНИЯХ, ГДЕ ТРЕБУЮТСЯ ЕГО НАВЫКИ.

ВЛАДЕЛЕЦ: БЕН КОФФИН.

ПОРУЧИТЕЛЬ: МАЙКЛ ЛОРЕНЦ.

ЖИВОТНОЕ-ТЕРАПЕВТ: ФЛИП КОФФИН.

К документу прилагался еще один лист «ОСОБАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ», где Томпкинс написал следующее:

Мистер Коффин продемонстрировал исключительное уважение по отношению к Флипу. Редко можно встретить столь искреннее доверие между человеком и собакой. Я уверен, что эта выдающаяся собака и ее не менее выдающийся хозяин излечат многие сердца. 14 мир станет чуточку лучше.

Галлея вскинула руку и мы ударились кулаками.

– Просто сразил наповал, – заключила она.

Потом я повторил этот жест с Меркуриусом, и из его кулака полетели искры, но не как те кроваво-красные из магической коробки Санты. Эта мягкая вспышка была окрашена в розовый и голубой цвета и больше походила на шепот, а не крик. Галлея подхватила Флипа, и мы вышли на улицу. Тут-то и произошло самое удивительное.

По стене здания тянулась тень от голубя, сидящего на выступе. В этот миг я закричал так сильно, что у меня глаза чуть не выпали из орбит. Я понимал, что это всего лишь случайность, но зрелище было невероятно красивым. Даже если голубь взмоет вверх, его тень полетит за ним, хотя ее и не будет видно. А когда он приземлится, они снова воссоединятся. Вот бы мама смогла это увидеть, тогда этот день стал бы самым счастливым в моей жизни.

Галлее и Меркуриусу я ничего не сказал – оно и не нужно было. Они просто обняли меня и погладили по спине. Но не стали говорить, что все хорошо. И я был очень им за это благодарен.

25. Точка отсчета

Семья Лоренц пригласила нас с Флипом на празднование Рот ха-шана.

– Вот увидишь, объешься до тошноты, – пообещала мне Галлея.

– Восхитительная перспектива, – ответил я.

Потом позвонил тете Джини и спросил ее разрешения. Она оказалась не против – все равно работает допоздна. Про то, что Лео проспал, я не стал ничего говорить, но и он, видимо, ничего ей не сказал, потому что она промолчала. Я уже решил, что Джини забыла о тестировании, и собирался прощаться, когда она в конце спросила:

– Постой, как там твоя собачка?

– Он сдал.

– Это же здорово, Бен. Я так переживала.

– Почему?

– Ну, просто. Ты же знаешь. – На самом деле я не знал. – Уверена, Тесс гордится тобой, глядя на нас сверху. Согласен?

– Угу.

– Очень гордится. А теперь отдыхай, проведи хорошо время. Будь вежливым и благодарным.

– Хорошо.

– Ну ладно. Пока.

Квартира семьи Лоренц показалась мне очень милой, у них было огромное количество книг. На стенах висели рисунки Галлеи еще со времен яслей и по сегодняшний день. Больше всего мне понравился рисунок с Меркурием: на планете стоял ее папа, устремив руки к небу, и размахивал палочкой так, словно дирижировал звездами.

Комната Галлеи была до отказа забита романами. У нее нашлись все издания «Джейн Эйр», которые когда-либо выпускали, как будто одного было недостаточно. Флип запрыгнул на кровать, она последовала за ним, а я в это время рассматривал ее книги.

– Кстати, я по твоему совету прочитала «Железного человека», – сказала она. – И как это я, утонченная молодая женщина с практически сверхъестественным интеллектом, смогла втрескаться по уши в банального персонажа из комиксов? Ты невероятно плохо влияешь на мою читательскую жизнь.

– Не за что, – ответил я. – Давай вернемся к нашему рассказу. Кстати, как он называется?