Когда я уйду

– Нормально, – пожимаю я плечами, стараясь не обращать внимания на угрызения совести оттого, что лгу, пусть и ему же во благо. Я все-таки иногда езжу на занятия, но не так часто, как думает Джек.

– Куда еще ты ездила?

– Да почти никуда. В книжный магазин. Заказала тебе несколько рубашек в интернет-магазине. Позвонила и узнала цены на балки в подвале.

Он вопросительно вскидывает брови.

Я качаю головой.

– Тебе это неинтересно. Что еще… выгуляла Бенни, и нужно было загерметизировать окна, но на улице стояла такая хорошая погода!

Джек ничего не ответил, и мне вдруг становится стыдно из-за отсутствия интересной деятельности с моей стороны. Когда-то я рассказывала разные необычайные вещи о своих занятиях, истории, которыми мне не терпелось поделиться с ним, когда возвращалась домой.

Я обыскиваю уголки своего мозга, чтобы найти что-то достойное или удивительное в сегодняшних событиях, чтобы занять мужа разговором.

«О, и я утешала женщину, плачущую в «Барнс энд Ноубл», ту, на которой ты, по моим расчетам, должен был жениться, потому что она только-только потеряла мужа. Но, оказалось, что она потеряла кота. И рыдала как раз по нему».

Это один из тех неловких моментов, которые Джек нашел бы забавными, но как объяснить, почему я заговорила с ней? И, боюсь, упоминание о смерти только заставит плечи Джека напрячься еще больше, поэтому я молчу.

Голый, если не считать носков, Джек подходит к своему краю кровати. Я, затаив дыхание, наблюдаю, как он смотрит на купленную мной для него книгу, которую я оставила на тумбочке. Что он скажет? Разозлится? Заинтересуется? Бросятся ли ему в глаза слова с обложки, выведут ли из стадии отрицания? Кинется ли он с рыданиями мне на шею, всхлипывая «Я не могу тебя потерять»? А я, понимающе кивая, буду приглаживать его волосы и шептать «шшшшш» и «все будет хорошо».

Я быстро выбрасываю из головы душераздирающую сцену, зная, что все это видела когда-то в кино. У Джека не было склонности к драме.

Я смотрю, как глаза Джека скользят по обложке, и жду реакции.

Безуспешно.

Выражение его лица не меняется, когда он садится на матрац и сует ноги под одеяло. Снимает носки, кладет очки на тумбочку, прямо на новую книгу, и тянется к лампе.

– Спокойной ночи, – говорит он, целуя мое плечо. – Люблю тебя.

Переворачивается на бок, и ровно через шестьдесят секунд его дыхание становится глубоким.

Заснул.

– Спокойной ночи, – шепчу я, переводя дыхание. Беру с тумбочки Нору Робертс, часто моргаю, качаю головой и возобновляю попытки затеряться в мире разорванных лифов и потных ковбоев.

Глава 13

Теперь, когда я умираю, небо кажется больше. А может, чувствую, что уменьшилась я. В смерти дело или нет, но когда в самом деле прекращаешь смотреть на голубое полотнище, висящее над нами, не можешь не ощущать себя незначительной. Потрясенной тем, как бессмысленна твоя крошечная жизнь в гигантском раскладе мира.

Я поднимаю лицо к солнцу, нежась под теплом. Закрываю глаза и облокачиваюсь на спинку скамейки, где сидим мы с Кейли. Площадка для выгула собак полна: люди стряхивают зимнюю спячку и радуются первому теплому уик-энду.

– Она хорошенькая, в стиле урбанизированных хипстеров.

Я открываю глаза и смотрю в том направлении, куда глазеет Кейли. Пестрый шарф обматывает шею миниатюрной женщины в белом топе и узких джинсах. Голова увенчана федорой[25]. Рядом трусит большая овчарка, похожая на метиса питбуля.

– Ультрамодная, – неодобрительно отвечаю я. – И выглядит молодой.

– Просто маленькая собачка – до старости щенок. Я бы сказала, двадцать пять, может, двадцать шесть.

Я снова закрываю глаза. Вдыхаю запах земли и травы. И едва не дрожу от предвкушения долгих, прекрасных дней лета. Они уже совсем рядом. Но это чувство смешивается с чем-то еще. С ощущением времени, выходящего из-под контроля. Разве зима была не только что? Как это вдруг весна развернулась так быстро? Напряженность, с которой я жила всю жизнь, неожиданно кажется беспричинной. Я вечно ждала чего-то. Добивалась, торопила: окончание учебы Джека, приход лета, пятницы. Теперь я жажду, чтобы понедельники длились всю неделю, а солнечные лучи отказывались уступать место лунному свету.

– Итак, – начинает Кейли, но тут же осекается, пытаясь найти нужные слова. – Что ты собираешься делать, когда действительно кого-то найдешь?

– О чем ты?

Я наклоняюсь и чешу Бенни за ухом. Он натягивает поводок, требуя свободы, чтобы спокойно обнюхать других собак, облаять белок, найти мертвую птичку и с восторгом поваляться на ее разлагающемся трупике.

– Я имею в виду, какой у тебя план? Твоя первая реплика?

Я избегаю ее взгляда и продолжаю гладить Бенни. Стыдно признаваться, что я еще не зашла настолько далеко. Я столько времени тратила на свой список, выбирая определенные качества, которыми должна обладать идеальная жена Джека, и почти не думала о том, что буду делать, когда ее найду. Если найду. Судя по моей встрече с той женщиной в книжном магазине, найти кого-то оказалось куда труднее, чем я предполагала. И очевидно, я совершенно разучилась заводить разговоры с незнакомыми людьми.

– Ты не знаешь?