Когда я уйду

В комнате снова становится тихо. Неестественно тихо. Может, он уже ушел. И я не заметила? Но мне страшно открыть глаза и проверить. Поэтому я неподвижно замираю, как воздух в комнате, пока не чувствую, как диван выпрямляется, когда он встает. Слышу, как он медленно натягивает одежду. Слышу тяжелые, обремененные отчаянием шаги, когда он выходит из комнаты и направляется по коридору в кабинет.

Но у меня все равно нет сил открыть глаза. Я лежу, и горячие соленые слезы текут из-под сомкнутых век, а в голове проигрываются последние несколько моментов: желание, потребность, знакомые прикосновения, которые каким-то чудом кажутся новыми. А потом безумная паника, которая завладела мной. Когда огонь в животе перетек в легкие.

На этом месте я сжимаю пересохшее горло, удивляясь, как быстро и без предупреждения все может превратиться в полное дерьмо.

Наутро я босиком вхожу на кухню и едва не сталкиваюсь с Джеком, спешащим мимо меня в гостиную.

– Прости, – бросает он и, не оборачиваясь, добавляет: – Ты не видела мои ключи?

– На комоде, – откликаюсь я, открывая холодильник и вынимая ингредиенты для смузи.

Когда он снова появляется на кухне, я сую капусту в стеклянный стакан блендера и включаю его. Жужжанье, похожее на звук запущенного реактивного двигателя, заглушает следующее предложение.

Когда блендер смолкает, он повторяет:

– Я опаздываю. Нужно идти.

Интересно, он действительно опаздывает или просто хочет поскорее убраться из дома? Трудно осуждать его за это.

– Хорошо, – говорю я, не поворачиваясь. Стыд прошлого вечера горит пламенем на моих щеках. Джек не шевелится. И уже привычное, тяжелое молчание повисает в воздухе.

– Дейзи?

– Да? – бормочу я и на секунду во мне вспыхивает безумная надежда на то, что он подбежит ко мне, обнимет, и я растаю и забуду прошлую ночь. И Памелу, и рак и буду помнить только Джека. Себя и Джека.

Но он не обнимает меня.

– Думаю, тебе нужно позвонить доктору Сандерсу.

Тут я поворачиваюсь и смотрю на него.

– Зачем?

– Ты знаешь, – мямлит он, опуская глаза в пол. – Прошлая ночь. Твой… э… эпизод.

Мой эпизод? Он говорит о том, как я плакала?

Я чувствую, как жар снова растекается по лицу. Раздражение пересиливает стыд. Джек никогда не умел справляться с эмоциями. Но – господи! Думаю, у меня есть право иногда расстраиваться. Я умираю.

Не дождавшись ответа – я боюсь снова заплакать, но на этот раз от гнева, – Джек говорит:

– Мне кажется, ты должна убедиться, что с твоими легкими все в порядке.

О! Он имеет в виду ту сцену, когда я задыхалась.

– Уверена, что все в порядке, – бросаю я. Хотя вовсе в этом не уверена.

– И все-таки, – отвечает он, не двигаясь с места, и пусть несколько секунд назад я хотела, чтобы он обнял меня, теперь хочу, чтобы он поскорее убрался.

– Хорошо, я ему позвоню.

– Ок, – повторяет Джек. Я вскидываю брови.

– Ты вроде говорил, что опаздываешь.

– О да, – кивает он и делает несколько шагов ко мне, преодолевая расстояние между нами. Наклоняется, чтобы меня поцеловать, но я в последний момент отворачиваю голову. Так что он касается губами моего уха и волос.

Отступает. Я чувствую его взгляд. Но продолжаю деловито наливать смузи в чашку.

– Дейзи!

– Что? – отвечаю я, по-прежнему не глядя на него. Молчание длится и длится, и я мысленно приказываю ему не глазеть на меня и просто уйти.

Он уходит, поспешно бросив: «Ничего».

Я стою у стойки, сжимая чашку, и сосредоточиваюсь на дыхании.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Потом подхожу к заряжающемуся мобильному и выключаю блок питания. Сажусь за стол со своим густым напитком и набираю номер доктора Сандерса. Почти надеясь, что он не ответит. Что ни говори, а сегодня воскресное утро. Может, он в церкви. Погодите! Доктор Сандерс ходит в церковь?

Я вновь поражаюсь, насколько мало знаю о нем.

– Алло? – Он отвечает после четвертого гудка.

– Это Дейзи, – отвечаю я и после обмена любезностями рассказываю об огне в груди и о том, что я не могла дышать и свистела, как малыш тюленя.

– Угу, – тянет доктор Сандерс, я так и вижу, как двигаются его брови.

– И что вы делали, когда вам не хватило дыхания?

– Я… – заикаюсь я, краснея, кажется, раз в тридцатый за последние двенадцать часов.

– Ну… отдыхали, лежали, шли, чем-то занимались?

Я вдруг вижу обнаженное тело Джека, нависшее надо мной. Чувствую, как он дышит мне в ухо.

– Э-э… занималась, причем активно.

Остается надеяться, что доктор Сандерс не расслышал смущения в моем голосе.

Задав еще несколько вопросов, он заключает, что это, скорее всего, паническая атака, но симптомы напоминают и истечение в плевральную полость: жидкость скапливается вокруг легких, что часто бывает у людей со злокачественными опухолями. Он просил позвонить, если это повторится, а он проведет несколько тестов в понедельник.