Когда явились ангелы

11.35. Впереди Майк Пиноччи из США, за ним бегут Бобби Ходж, Инге Симонсен и Магапиус Дасонг. Майк цапает со стола с питьем бутылку, осушает половину и передает остаток высокому танзанийцу.

В гуще китайских бегунов Ян смотрит на шею товарища. Она так скована, так напряжена, бедный Чжоа…

20 км. Пиноччи, Симонсен и танзаниец.

25 км. Все еще Пиноччи, бежит бодро, мощно; и высокий черный Магапиус Дасонг все еще за ним и бежит так же мощно. Американский инструктор пытается подать Пиноччи кружку «Гаторейда», но запаздывает. Кружку берет танзаниец. Отхлебнув, догоняет Пиноччи и передает кружку ему. Бегуны улыбаются друг другу.

28 км. Пиноччи и Магапиус Дасонг идут ноздря в ноздрю; затем Симонсен, слегка напрягшись; затем отбившийся от основной группы долговязый швед, Эриксталь.

На тридцатом километре милицейский мотоцикл проносится мимо, тесня зрителей за обочину, и Магапиус, уклоняясь от колеса, подрезает ногой пятку Пиноччи. Американец спотыкается, перекатывается через бедро и плечо и возвращается в строй, теперь он – третий после танзанийца и корейца, Ко Чху Сена. Пиноччи все еще на переднем крае, но, судя по вытаращенным глазам, дает трещину.

Магапиус пропускает корейца. Извинительно стреляет глазами в Пиноччи и, отстав от корейца, бежит рядом с американцем.

На ухабистом отрезке дороги в телекамере на прицепе что-то разлаживается. На пару миль бегуны превращаются в неразборчивые цветные кляксы.

Толпа у площади наконец-то являет признаки нетерпения. Слышен грохот – кулаки стучат по пустой жести неустанно и неритмично. Милицейский фургон вгрызается в толчею – наводить порядок…

Ветер-баламут рвется снять напряжение и кружит обрывки бумаги по принудительно опустевшей площади. Фургон едет обратно, захватив полдюжины исцарапанных подростков, у одного ухо в крови. Все на борту машины стоически смотрят перед собой – и ловцы, и улов.

35 км

. Камеру починили. Картинка проясняется. Пиноччи отстает, держась за бедро, Магапиус по-прежнему бежит вровень с американцем, уступив борьбу за первое место Симонсену, корейцу и Эриксталю. В китайской гуще Ян осознает, что он одолел 35 километров, уложившись в контрольное время. Ему разрешат финишировать. Он приободряется. Обгоняет товарищей – почему нет? Когда Ян оставляет за спиной Чжоа, изможденный друг призывает: вперед, Ян. Чжи о.

Далеко, далеко позади Блин задыхается, о черт, черт, черт. Он видит, что его точняк попрут с дистанции. Ах ты наглая скотина Мудэ! В радость тебе будет услышать, что мистер Хитрожоп У даже не дошкандыбал до финиша?

Группа японских телевизионщиков недовольна поведением толпы. Вот же китайцы – притихли, будто вымерли, пни пнями! Звукооператор выходит на середину улицы и пытается добиться от толпы реакции. Та сперва озадачивается. Поорать? Им не о чем орать.

13.21. Хьелль Эриксталь рвет ленточку: 2 часа 15 минут 20 секунд. Не фонтан, но если учесть местность, холодность, воздух, вполне себе. На пятки Эриксталю наступает Симонсен (2:15:51), третьим приходит Чон Хён Ли из Корейской Народно-Демократической Республики (2:15:52). За Ли финиширует его компатриот Ко Чху Сен, пятое место достается Чаку Хэттерсли, из янки он один увезет домой вазу. Хромающий американец и высокий, плавный танзаниец прибегают вместе десятыми. На финише они обнимаются.

За последним поворотом, вылетев на обширную площадь, Ян неожиданно обгоняет одного бегуна за другим – к радости толпы. Вот теперь им есть о чем вопить. Японский звукооператор подзуживает их –

«Чжи о! Чжи о!» – и милиция сбивается в нервные, клокочущие группки. Толпам положено хранить спокойствие. Когда Ян обгоняет двух итальянцев и двух японцев под носом у зрителей, те сполна просекают фишку: «ЧЖИ! О! ЧЖИ! О! ЧЖИ! О!»

Ян финиширует не первым из китайцев. Он второй после Пэн Цзячжэна (2:26:03). Но Пэн на финише выглядит разбитым, зеленеет и задыхается, а маленький Ян бежит на всех парах, держит хвост пистолетом, руки ходят ходуном, цыганские глаза сияют. Это Яна толпа утягивает за обозначенную линию, чтобы поднять на плечи.

В Пекине герои не обязательно финишируют первыми.

Позднее на отметке 35 километров три ответственных лица с огромным красным флагом выбежали на дорогу, чтобы остановить Блина. А он припустил что есть мочи.

– Прочь с дороги, желтые свиньи!

Извернувшись, Блин пробился сквозь тройку лиц и ускорил темп. Лица, к вящему удовольствию толпы, бросились вдогонку. Народ стал подбадривать отважного опозданца. «Чжи о», иначе не скажешь. Блин рванул как угорелый и заорал быстро удалявшимся ответственным лицам:

– Шмелый Лу живым не дастся!

К счастью, пробежав квартал, лица сдались, и Блин пошлепал себе дальше, до самого финиша. Позже он приносил извинения всем причастным, клялся, что ему жаль, что он на битый час задержал движение транспорта, – и, нет, он понятия не имел, зачем он это сделал.

– Возможно, меня окрылил тот Красный Флаг.