Когда король падет

Я приняла душ, стараясь не направлять струю воды на плечи, после чего завернулась в мягкий махровый халат. Я внимательно осмотрела себя в зеркало и поняла, что Бонни подразумевала под «такой обессиленной».

Моя и без того бледная кожа совсем лишилась цвета, под глазами залегли темные круги, такие темные, что даже косметикой не скроешь. Причиной им стали не только ночные кошмары, навещавшие меня с завидной регулярностью. Мое тело было изнурено и давало об этом знать все яснее.

Бонни приглаживала застеленное одеяло, когда я вернулась в спальню. На столике меня уже дожидался поднос с завтраком, а рядом…

Сердце пропустило удар, стоило мне бросить взгляд на конверт. Бумагу я сразу узнала и, кажется, даже смогла разглядеть фамильный герб на темно-зеленой сургучной печати – ветка с цветами боярышника.

– Тебе письмо, – сообщила Бонни, – и ты забыла вечером принять таблетки. – Она положила на конверт упаковку с лекарством и рубиновые серьги. – Тебе еще что-то понадобится или я могу идти?

– Нет, – замялась я, разрываясь между желанием поговорить с Бонни и, быстро разорвав конверт, прочитать письмо. Но я так тосковала по родным, что последнее взяло верх. Навестить меня они смогут только через несколько недель. Правила посещения в замке строго регламентировались: нам разрешалось видеться не чаще раза в месяц. Но как же я соскучилась! Возможно, послание из дома принесет мне утешение.

– Как пожелаешь, – не стала настаивать Бонни и направилась к двери. – Ты можешь позвонить домой, ты ведь знаешь об этом? Прости, надо было раньше сказать.

Я помотала головой.

– У нас дома нет телефона.

– Правда? – удивилась Бонни.

– Это слишком дорого.

– А… Очень жаль.

Я грустно улыбнулась.

– Ничего, бывает.

На самом деле деньги не являлись главной причиной. Наверное, мы могли бы позволить себе телефон, вот только зачем? Чтобы наши разговоры подслушивали вампиры? Родители расчетливо распоряжались деньгами, вкладывая их в проект свержения вампиров. У Валя, правда, был секретный мобильник – для экстренной связи. Но я точно не стану звонить ему из замка.

– Захочешь ответить – бумага и ручка на столе, – сменила тему Бонни. – Но на твоем месте я была бы осторожной. Говорят, мисс Хилл читает каждое письмо, которое покидает замок.

– Десница занимается этим лично? – засомневалась я. – Это же громадная работа!

– По крайней мере, такие ходят толки, – пожала плечами Бонни. – Никогда не знаешь наверняка. До скорого.

– Пока-пока, – попрощалась я. – И спасибо тебе!

– Как бы ни пришлось жалеть, – ответила Бонни.

Едва дверь за ней закрылась, я бросилась к столу и схватила конверт. Я не ошиблась: на печати действительно красовался наш герб. А с обратной стороны стояло мое имя, написанное маминым причудливым почерком.

Сгорая от нетерпения, я сломала печать и достала письмо – один лист, даже не исписанный с обеих сторон. Я разочарованно вздохнула. На сердце у меня скопилось столько всего: переживания, мысли, чувства. И обо всем хотелось рассказать родным, слова вертелись на кончике языка, желая быть высказанными. А маме хватило нескольких строк.

Но о чем ей писать? Все, что мы могли бы обсудить, не доверишь бумаге. К тому же дома жизнь шла своим чередом. Наверное, и правда не имело смысла писать о повседневной рутине, знакомой мне до мелочей. И все же я с удовольствием почитала бы об этом.

Удивило меня, однако, другое: конверт пришел нераспечатанным. Если Эрис Хилл читает каждое письмо, покидающее замок, почему ее не интересует поступающая корреспонденция?

Или это уловка: сделать так, чтобы я поверила в безопасность переписки, а потом вздернуть меня за неосторожное слово. Как бы то ни было, мама не стала рисковать: ее фразы были лаконичны и, на первый взгляд, не давали возможность для интерпретации.

Моя дорогая Флоренс,

поздравляем с Новым годом!

Как поживаешь? Славно ли устроилась в замке?

Я была несказанно счастлива услышать, что тебя избрали. Ты по-настоящему достойна стать Кровавой невестой! Надеюсь, ты и сама понимаешь это. У тебя доброе сердце, и ты никогда не забываешь о благополучии окружающих. Ты способна на преданность и в полной мере сознаешь свой долг – лучшая дочь, о которой можно мечтать. Никто не сможет лучше, чем ты, представить людей. Мы ни секунды не сомневаемся, что ты великолепно справишься со своими обязанностями.