Когда луна окрасится в алый

– Я никогда не говорила тебе о том, что меня привязали к Сиракаве.

– Да, как и не говорила о том, что тебе интересен молодой оммёдзи, – кивнул Озему, немного склонив голову. – Но я наблюдал за тобой и замечал все! Твои желания, страхи и надежды. Я помню твои страдания, когда люди убили твоего возлюбленного. Я видел, насколько ты расстроена тем, что твоя богиня забыла о тебе. Я знаю, что Йосинори-сан для тебя не просто знакомый, с которым ты нашла общий язык, а кое-кто важный. И ты можешь иметь все это! Спокойно мстить, видеться с желанными тебе ками и ёкаями, быть с тем, кто тебе дорог. Просто сделай правильный выбор.

Перед ней действительно было другое существо. Не тот неуверенный и расстроенный бог, который пришел к ней в гости, а кто-то другой, кого она прежде не знала, не видела или же не желала замечать.

Озему сейчас был шире в плечах, более не пытаясь казаться меньше и безобиднее. Не отводил взгляд, боясь смотреть собеседнику в глаза. Даже речь его изменилась: стала уверенной, в каждом слове сквозила убежденность, он говорил пылко и страстно, так что его словами невозможно было не проникнуться.

– Это не Кагасе-о решил свергнуть богов. Ты все организовал, – прошептала Генко. – Ему бы не хватило терпения, но ты…

Лисы вокруг зарычали, вскочив на лапы. Дзасики-вараси и убумэ были готовы в любой момент ринуться защищать свою госпожу. Даже духи, маленькие и практически бессильные на фоне остальных, выглянули из-под крыши дома и скалили свои крохотные зубы на гостя, которого еще месяц назад с радостью привечали.

Озему спрятал руки в рукава кимоно и внимательно, но главное – весьма спокойно осмотрел всех, кто готовился выступить против него в случае необходимости. Он мягко улыбнулся, и раньше бы эта улыбка подарила покой, однако теперь только насторожила, и он медленно поднялся с дзабутона.

– Обдумай мое предложение, Генко-чан. Скоро пройдет Хякки яко[81], я буду ждать твоего ответа не позднее этого дня.

Он растворился в воздухе, оставив после себя запах лотосов, бегущей реки с плывущей по ней листвой и опасности.

Чаша в руке Генко раскололась, когда она крепко сжала ее, так что осколки с остатками саке осыпались вниз и испортили ярко-синее, расшитое журавлями кимоно. Присоединиться к ним? Тем, кто убивал кицунэ ради их Хоси-но-Тама, чтобы украсть силу богов? Сотрудничать с теми, кто нападал на нее, потому что им была нужна и ее жемчужина?

Да она скорее умрет, чем согласиться работать с Озему и его прихвостнями!

Следил за ней? Знает ее желания? Тогда он слишком плохо старался, раз так и не понял, что Генко никогда не откажется от своих принципов, как бы соблазнительно и заманчиво ни звучали речи Озему.

– Разнесите вести по всей округе, сообщите всем, кому сможете, – поднявшись на ноги, начала Генко, даже не скрывая рычания в своем голосе: – На Хякки яко враги нападут вновь. И к этому времени мы должны быть готовы отразить их атаку.

Лисы залаяли, приняв приказ, и тут же бросились врассыпную. Духи поспешно покинули свои места и умчались в лес поведать новости природным духам, пусть с ними кицунэ никогда тесно не общалась.

Когда же дом опустел, а убумэ и дзасики-вараси скрылись из вида, Генко вновь достала Хоси-но-Тама из-за отворота своего платья и какое-то время смотрела на нее. Жемчужина переливалась на ладони, маня и привлекая, но никогда раньше еще не вызывала у кицунэ такого отторжения.

– Будьте свободны, – тихо прошептала она жемчужине и сжала ее в ладони.

Хоси-но-Тама раскололась бесшумно, мгновенно выпуская на волю все хранившиеся в ней силы. Энергия искрилась, сверкала золотой пылью, словно ожидала, что вот-вот найдет себе новый приют, но время шло, а Генко все так же просто смотрела на нее, ничего не предпринимая. Энергия тускнела, ее частички разлетались все дальше и дальше друг от друга, пока мерцание окончательно не угасло.

Генко подняла голову, глядя, как над горами и вершинами деревьев поднимается луна, и молча вошла в дом.

Вот-вот грянет битва.

Глава 21. В горах, где живет лиса

В лесу было темно и тихо. Растущая луна только показалась на небосклоне, одинокая в беззвездном небе, но возле дома Генко было ярко, как днем. Точно напротив нее, источая ровный белый свет, стояла Бьякко, словно светлое отражение черной кицунэ. Даже кимоно на ней было белым, с едва заметными вышитыми лотосами.

– Давно не виделись, – в итоге произнесла Генко, грациозно усаживаясь на дзабутон. Убумэ тут же оказалась возле хозяйки, предлагая ей чай и сладости.

– Сестра, – едва заметно склонила голову Бьякко, провожая взглядом призрачную женщину. Убумэ никак не отреагировала на вторую кицунэ, полностью преданная своей госпоже. – Ты все же не изменилась – если кто-то верен тебе, то так будет до конца.

– Как сказать, – неопределенно ответила Генко и поджала губы. – Некоторые все же предали меня.

– Кагасе-о предал всех нас.

– Как и Озему…