Когда мы надеемся

Я закрыла глаза. Это не правда. Такого не могло случиться. Мне просто снится дурной сон, но через несколько минут я проснусь, поверну голову, увижу рядом Чжэ Ёна, и все будет в порядке.

Очнись, Элла. Ничего не в порядке.

Все рухнуло прямо у нас на глазах. И с каждой секундой страх, что он может из-за меня столько потерять, давил на меня все сильнее и сильнее. Стиснув зубы, я задержала дыхание, пытаясь справиться с накатившими чувствами. Но в конце концов у меня вырвался негромкий всхлип:

– Это моя вина.

Тишина. Я не могла заставить себя поднять глаза на Чжэ Ёна, даже открыть их была не в силах. Но я буквально услышала, как у него перехватило дыхание.

– Твоя вина? – осторожно переспросил он.

– Группа распалась. Из-за меня. Это я виновата, если бы мы не встретились… – посреди предложения я начала икать. – Если бы я снова не написала тебе, не поехала бы в Сеул… Нас бы никто не увидел вместе, да? Тебе никогда не пришлось бы выбирать между карьерой и мной, а твоим друзьям думать о выкупе контрактов…

У чувства вины есть это поразительное свойство, стоит ему прокрасться ко мне в голову, оно полностью перехватывает контроль.

Наконец, я открыла глаза и посмотрела на Чжэ Ёна. На его лице застыло изумление.

– Элла, ты же знаешь, это не… – Он оборвал себя на полуслове. Еще бы, он ведь не знал, что говорить, ведь, попытайся он переубедить меня, это была бы ложь. – Даже если бы мы не встретились, рано или поздно нашлась бы причина, из-за которой нам пришлось бы конфликтовать с лейблом.

– Но этой причиной не была бы я! – почти крикнула я. – Чжэ Ён, я…

Я крепко зажмурилась. Что мне сказать? Где взять хоть какую-то ясность, как поступить правильно?

– Я не готова нести ответственность за то, что тебе придется отказаться от всей своей жизни. За то, что твои друзьям придется поступить так же и все потерять. Я не могу…

– Элла, что ты пытаешься сказать?

Почему быть вместе дается так больно? Почему нам не позволено просто любить друг друга, не ставя на другую чашу весов остальной мир? Почему нужно выбирать между любовью и делом всей жизни?

– Ты должен остаться с группой.

Я не говорила этих слов, но все же они вылетели из моего рта. Я не слышала раньше этот голос. Голос Эллы, которую захлестнули эмоции такой силы, что уже и не выплыть.

– Прости, что?!

Я заставила себя посмотреть на него. В его прекрасные глаза, отражавшие тысячи переживаний.

– Ты должен остаться с группой, – снова повторила я.

– Ты не можешь… Элла, послушай меня. Да, наверное, не встреться мы, все было бы иначе, но я никогда – слышишь? Никогда! – не отказался бы от этой встречи.

– Я тоже, – прошептала я. – Но, если мы останемся вместе, однажды я увижу, как ты возненавидишь меня за все то, от чего тебе пришлось отказаться ради «нас».

– Я никогда не смогу ненавидеть тебя! – крикнул Чжэ Ён. Он наклонился к камере, будто хотел дотянуться до меня сквозь экран.

На глаза навернулись слезы. Как больно. Боль. Повсюду. В каждой клетке моего тела. Настолько сильная, что я испугалась, не остановится ли мое сердце.

– А я смогу. И буду. Если окажусь виноватой в распаде вашей группы. – Я покачала головой. – Я сама себя возненавижу.

Возразить на это ему было нечего. Его глаза блестели от собравшейся в них влаги. На лице застыло неверие. Слезы покатились по моим щекам. Он тоже плачет? От этой мысли сердце забилось еще отчаяннее.

– Помнишь, ты сказал мне, что это не значит «никогда»? – повторила я его же слова. Сколько месяцев прошло…

У меня вырвался безрадостный смешок:

– Я не могу лишить тебя твоей группы, а ее – тебя, Чжэ Ён.

Мне ничего не хотелось так сильно, как взять билет на первый же самолет и полететь к нему.

– Я не могу обещать, что ситуация изменится, – вздохнул он.

– Я знаю, – тихо ответила я. Очень, очень тихо.

Чжэ Ён не стал больше ничего говорить, только снова неверяще покачал головой, попрощался и сбросил звонок. Обрушившаяся на меня тишина ударила сильнее громового раската.

Телефон выпал у меня из рук и с громким стуком приземлился на стол. Я вцепилась руками в волосы, всхлип за всхлипом постепенно рассыпался в пыль.

Глава 26

Больше Чжэ Ён мне не писал. Мы никак не связывались. Всю следующую неделю я бродила тенью самой себя. Эрин раз за разом спрашивала, все ли в порядке, и я раз за разом ей врала. А что еще мне оставалось? Сказать, что мне будто сердце вырвали из груди? Днем я едва могла дышать, а по ночам готова была выть в подушку от невыносимой боли. Я… потеряла Чжэ Ёна.

«Ты сама его бросила, – нашептывала часть меня. – Это только твое решение».

Хотя был ли у меня другой выбор?

Сестры тоже подозревали, что не все гладко, но ничем делиться я не рвалась, а они, видя это, не настаивали. От одной мысли о Чжэ Ёне я едва не теряла сознание. Заговорить о произошедшем вслух? Как? Каждый день я проживала в полусне. Все болело, а каждый шаг, казалось, все сильнее прибивал к земле. Я была заперта в клетке своих же чувств, внутри своей же головы, без малейшей надежды на спасение.