Когда наступит никогда

– Серьезно? Ты видишь только грязные окна?

Кристи-Линн покачала головой:

– Я и не думала, что на открытие книжного магазина придет столько людей.

Эйлин улыбнулась и поправила каштановый хвост.

– Конечно, придут. Как сказал Том Хэнкс в фильме «Вам письмо», мы – то место, где собираются, общаются и проводят время люди! – С этими словами она направилась в кабинет. – Включу свет.

Тамара подошла к Кристи-Линн с охапкой скомканной бумаги.

– Ты молодец, босс, – тихо сказала она. – Правда.

Кристи-Линн сморгнула подступающие слезы.

– Спасибо. И спасибо всем вам за помощь. Без тебя и Эйлин я бы не справилась.

– Должна сказать, было очень круто в этом участвовать. Ну что? Пустим их?

Прежде чем Кристи-Линн успела что-то ответить, у них над головами загорелся свет. Магазин и правда смотрелся потрясающе.

– Да, – сказала Кристи-Линн. – Впускай.

Следующие два часа прошли словно в тумане – в двери лился постоянный поток покупателей, которые восхищались переменами и благодарили Кристи-Линн за спасение магазина. Одна посетительница даже сделала несколько фотографий на телефон и пообещала переправить их Кэрол, чтобы та тоже могла увидеть преображение.

Кристи-Линн наслаждалась каждым словом, но постепенно восторг ее утомил. Страшно хотелось пить и есть, и она начала натыкаться на углы. Она глянула на часы, а потом на кассу. Если поторопиться, можно успеть добежать до закусочной.

Она подошла к Эйлин спросить, не нужно ли той что-нибудь взять, когда слова застряли в горле.

«Не может быть. Не здесь. Не сейчас».

Но ошибка исключена, судя по мурашкам на затылке – Кристин научилась прислушиваться к таким сигналам за годы уличной жизни. Такое покалывание может говорить лишь об одном: опасность.

Ускользнуть незамеченной не получится. Вместо этого она попыталась скрыться из виду, не сводя глаз с мужчины в конце очереди. В их последнюю встречу на нем был вечерний костюм, совсем не похожий на надетые сейчас джинсы и мятую рубашку. Но этот профиль и точеный подбородок забыть нельзя. Уэйд Пирс, звезда газеты «Уик ин ревью», здесь, в Свитвотере.

Он держал в руке кофе и смотрел на обложку последнего романа Стивена, словно только что выяснил нечто отвратительное. Она сомневалась, стоит ли включать в ассортимент книги Стивена, но решила, что их отсутствие может показаться странным, даже подозрительным. И вот по ужасной превратности судьбы перед ней стоял личный Мориарти ее покойного мужа, собираясь купить экземпляр «Фатальной франшизы».

Очередь двинулась, и Уэйд подошел ближе. Кристи-Линн почувствовала себя словно перед несущимся поездом. Уэйд со Стивеном жили в одной комнате, когда учились в колледже, оба специализировались на литературном творчестве, пока Уэйд внезапно не перешел на журналистику. По словам Стивена, их дружба закончилась тоже внезапно, но причины он не назвал. Даже после сцены в «Омни».

Это произошло три – нет, четыре – года назад. На ужине в честь последних достижений нескольких выпускников Виргинского университета. Стивен недавно выпустил четвертый бестселлер, Уэйд получил какую-то журналистскую награду. Подавали коктейли, и оба были навеселе. Стивен вел себя на редкость хвастливо, даже Кристин с трудом удерживалась от желания закатить глаза. Иногда он входил в подобное состояние, щеголяя фамилиями и между делом упоминая свое место в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс». Но она никогда не видела, чтобы он стремился кого-то унизить, – до того вечера.

И ему удалось сделать это в своем фирменном стиле, с помощью столь любимого им двусмысленного комплимента. Ехидная улыбка и похлопывание по спине, чтобы никто не понял, придирается он или хвалит. И какая-то фраза об Уэйде, что тот был самым талантливым у них в группе – чертово второе пришествие Эрнеста Хемингуэя – и, очевидно, самым мудрым, раз предпочел применять свой дар в журнальных статьях вместо погружения в глубокие воды литературного бассейна.

Сперва казалось, Уэйд воспринял ситуацию спокойно и со смехом поставил на стол бокал. Но все пошло под откос, когда он на весь бар объявил, что уж лучше работать каждый день над статьями, чем стать переоцененным писакой, ежегодно выдающим по четыреста страниц чепухи.

Кристи-Линн еще никогда не видела Стивена таким красным и испугалась, что он действительно может кого-нибудь ударить. Она встала между ними, пока ситуация не накалилась еще сильнее, и сообщила Уэйду, что полный коллег бар – не лучшее место для грязной зависти и ему, если он не может вынести успеха коллеги, стоило остаться дома. Уэйд сжал челюсти, и у него на виске яростно запульсировала вена. Так ничего и не ответив, он развернулся и вышел из бара. Кристин сердито смотрела ему вслед, но даже тогда какая-то часть ее понимала, что он прав, хотя и выразился неправильно и крайне не вовремя.

– Вот она! Мой любимый продавец книг!

Кристи-Линн повернулась и с изумлением обнаружила возле кассы Мисси с контейнером в одной руке и упаковкой пластиковой посуды в другой.

– Я не знала, успеешь ли ты пообедать, и решила занести салат. Как все идет? Ты…

– Кристин Ладлоу?