Когда наступит никогда

Кристи-Линн искала глазами Мисси и мальчиков, когда заметила неподалеку Уэйда с телефоном возле уха. Уэйд закончил разговор и с улыбкой подошел к ней.

– Рад встрече. – Он кивнул на майку цветов американского флага. – Вижу, ты оделась по случаю.

– Да. – Кристи-Линн улыбнулась, оглядев людей. – Мило, правда? Вспомнить основную суть, услышать чтение вслух. Кажется, даже детям нравится.

Уэйд кивнул, проследив за ее взглядом.

– Я и забыл, как здесь любят Четвертое июля. В детстве меня приводил сюда дедушка. Я делал вид, будто мне скучно и я слишком крутой для парадов, но мне нравилось. Думаю, он знал. Старик ничего не упускал.

Теперь они петляли по тротуару среди семей, подыскивающих тенистое местечко для наблюдения за парадом. Кристи-Линн улыбнулась, когда мимо прошли два близнеца в одинаковых желтых очках.

– У тебя большая семья?

– Нет. Только сестра, но мы были близки. Отец умер, когда мне было три. Я его толком не помню. У мамы повсюду его фотографии, поэтому я помню его лицо, ну или думаю, что помню.

– Прости.

Уэйд пожал плечами:

– Нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было.

Кристи-Линн искоса глянула на него.

– Ты так не думаешь? – Он снова пожал плечами. – Возможно, дело в том, что у меня был дед. Когда мама вернулась на работу, он вроде как взял меня под опеку. А у тебя какая была семья?

– У меня ее не было, – резко ответила она. – Были только мама и я.

– Разве двое не могут быть семьей?

Она почувствовала его взгляд и поняла: Уэйд ждет объяснений. Но вместо этого показала на блестящую тележку уличного торговца лимонадом.

– Мне жарко. А тебе?

Не дожидаясь ответа, Кристи-Линн поспешила через улицу, пробираясь к тележке через толпу. Заказала две порции и протянула одну Уэйду.

– С Днем независимости.

Словно специально по улице двинулся школьный оркестр, открывая парад трелями мелодии «Звезды и полоски навсегда».

Стивен однажды водил Кристи-Линн на парад в честь Дня благодарения – вскоре после свадьбы. Тогда ее ослепила бесконечная череда зрелищ и звуков. Но теперь, наблюдая за доморощенной процессией Свитвотера с нелепыми платформами и украшенными блестками мажоретками, она испытала куда большее восхищение. И даже расстроилась, когда все закончилось, крича и хлопая в ладоши вместе с остальной толпой.

– Было так весело!

Уэйд взял у Кристи-Линн пустой стакан и выбросил в ближайшую урну.

– Чем планируешь заняться?

Кристи-Линн посмотрела на него, прикрыв глаза от солнца.

– Подумываю открыть в магазине книжный клуб. Хотела сделать листовку, чтобы подогреть интерес. А что?

– Думал предложить тебе взглянуть на мою рукопись, хочу принять твое предложение. Можешь зайти попозже. Моя очередь готовить.

Приглашение застало Кристи-Линн врасплох. Предлагая посмотреть рукопись, она даже не подумала, что будет делать в случае положительного ответа. И не знала, каких ждать последствий, если книга окажется плохой. Кристи-Линн достаточно долго работала с писателями, чтобы знать – даже если человек уверяет, будто хочет знать правду, это редко соответствует истине.

– Говорю сразу, я имею манеру рубить сплеча, – предупредила Кристи-Линн. – Уверен, что тебе это надо?

– Ели бы я нуждался в поглаживании по голове, то отправил бы рукопись маме. Мне нужно понять, не трачу ли я время зря. И обещаю: если окажется слишком ужасно, я не стану заставлять тебя читать. Ну а ты хотя бы поужинаешь.

– Хорошо. Приду часов в шесть. А пока поработаю над листовкой. Что-нибудь принести?

Он смущенно улыбнулся и спустился с тротуара, собираясь переходить улицу.

– Открытый разум.

Подъезжая к дому Уэйда, Кристи-Линн все еще волновалась. Стивен признавал, что Уэйд талантлив – вернее, был талантлив, когда они учились в колледже. Но с тех пор прошло уже двадцать лет. Уэйд сам признался, что ему непросто восстанавливать навыки. Вопрос, удалось ему это или нет, а если нет, хотела ли Кристи-Линн сообщать такие новости?

– Проходи. Я на веранде.

Слова Уэйда застали ее врасплох, просочившись сквозь дверь прежде, чем она успела поднять руку и постучать. Кристи-Линн оставила сумочку на кухонном столе и вышла на веранду, где Уэйд оттирал решетку для гриля, вооружившись металлической кистью и ведром мыльной воды. Он был босиком, в выцветшей футболке Виргинского университета и промокших до колен джинсах.

– Прости за бардак. Я решил хорошенько ее почистить, раз у меня гости.

– Помочь?

– Нет, если не хочешь испортить белые штаны. Но можешь принести нам что-нибудь попить. Мне пиво.

Через несколько минут Кристи-Линн вернулась с бутылкой воды и пивом. Уэйд бросил кисть в ведро и взял пиво мокрыми руками.

– Слушай, я тут размышлял по дороге домой и понял – наверное, тем вечером ты просто проявила вежливость. Не хочу быть писателем, навязывающим свою работу каждому встречному, так что если ты передумала – не проблема.

– Ты мне ничего не навязываешь. Я сама предложила.

– Я видел днем твое лицо. Ты словно оказалась на пути поезда.

– Просто удивилась, что тебе интересно мое мнение. Стивен давно перестал его спрашивать.