Когда падают яблоки

Паша долго не мог уснуть. Он лежал в кровати, уставившись в потолок, изредка рассекаемый светом фар. Наконец он вздохнул, будто приняв сложное решение, выбрался из кровати и встал на колени. Сложив ладони, он склонил голову в молитве. Губы его беззвучно шевелились. Когда Валя только появилась в его жизни, он сказал Андрею, что готов поверить во что угодно, лишь бы это вернуло ему дочь. Он врал. Он не верил в Бога. Во всемогущего и всевидящего Бога, который допустил, чтобы его жену прирезали в постели, а двухлетнюю дочь украли. Но сегодня что-то перевернулось в его душе, и слова молитвы сами рождались в его сердце. Он молился об упокоении Любиной души, о потерянной Динке и о самом себе.

Лежа в кровати, Валя вспоминала события сегодняшнего дня. На работе она весь день провела, выполняя задание Льва Семеновича – рассадить сотрудников по фэн–шую. Неожиданно для себя Валя увлеклась, ее захватили летящие звезды и числа багуа. Девушка ходила по кабинету с компасом, не обращая внимания на подначивания коллег, и в итоге придумала несколько вариантов перестановки мебели.

Перед глазами Вали всплыло расстроенное лицо Андрея, когда тот вышел из машины. Валя протянула руку и взяла с тумбочки мобильный телефон. Она отправила смс, но не дождалась ответа. Валя поворочалась в кровати, повернулась на спину, уставившись в потолок. То чувство, которое она ощутила у дома Аслана, еще теплилось где–то в груди – в какой–то момент она даже испугалась. Весь мир лежал перед ней, словно пронизанный паутиной, а ей только оставалось дергать за ниточки, менять его по своему усмотрению. Руки до сих пор жгло от энергии, в кончиках пальцев словно остался заряд тока. Такое с ней уже случалось однажды…

***

Валя лежала под молодой яблоней, закинув руки за голову. Яблоки уже налились, пожелтели, совсем скоро созреют, станут падать в густую траву. Пушистое облако выплыло из–за леса, зацепилось за еловые верхушки пухлым белым животом, да так и осталось висеть, едва меняя очертания. Валя знала, что к вечеру такое безобидное облако может потемнеть и превратиться в полноценную грозовую тучу. Но сейчас горячее августовское солнце нещадно палило, даже небо казалось выгоревшим от зноя, и лишь в тени яблони сохранились остатки ночной прохлады. Под холмом, в долине, раскинулась умирающая деревушка. Мать запрещала ей переплывать на этот берег, но Вале уже исполнилось четырнадцать, и ей нравилось нарушать запреты. Она считала себя совсем взрослой, хозяйкой собственной жизни. К тому же это придавало хоть какую–то остроту ее размеренной жизни.

Валя лениво пошевелила пальцами ног, прогоняя назойливую букашку. Потом села и смахнула ее с босой ступни, уж больно щекотно – как раз вовремя, чтобы заметить три мальчишеские рожицы, с кривыми ухмылками приближающиеся из кукурузы.

Девочка мигом подхватилась и бросилась к реке, забыв про босоножки.

– Ага! Попалась, ведьма!

С криками и улюлюканьем мальчишки побежали за ней. До реки оставалось всего ничего, когда из травы ей навстречу поднялся высокий костлявый парень с россыпью угрей на лбу. Он раскинул длинные худые руки, и Валя резко свернула в сторону – путь домой был отрезан. Она неслась по пшеничному полю, руками отметая зрелые колосья, босые ноги нещадно кололо, льняные выгоревшие волосы прилипли к взмокшему лбу, коса била по спине. Крики преследователей становились все громче, все ближе. В ломких голосах мальчишек появилась уверенность, злорадство – ее догоняют. Валя увидела темную покосившуюся крышу у края поля и из последних сил бросилась к ней. Скользнув в приоткрытую дверь старого сарая, она спряталась внутри. Через щели в серых досках она видела, как ее преследователи медленно подходят к обветшалой постройке.

– Ну что, ведьмино отродье, попалась? – высокий прыщавый парень, карауливший у обрыва, остановился у сарая. Он согнулся, опершись на колени, перевел дыхание, сплюнул в сухую траву, сгоревшую на солнце.

– Быстро бегает, сучка мелкая, – заметил второй. Волосы у него были обриты, а на губе красовалась большая болячка, которую он постоянно трогал языком.

– А мы быстрее, – два мальчика, одинаково белобрысые и голубоглазые подошли следом.

– Да и не такая уж она мелкая, – возразил длинный. – Сиськи уже выросли. Вон как прыгали, когда она бежала, – он сложил ладони ковшиками и подергал ими над торчащими ребрами.

Валя прижала руку к груди. Сердце колотилось как сумасшедшее, словно сейчас выскочит прямо в ладонь. Девочка всхлипнула. Зачем только она снова переплыла на этот берег! Мальчишки были на пару лет старше ее. Их четверо. Она одна. В другой ситуации они могли бы даже подружиться, особенно с голубоглазыми братьями, но сейчас Валя чувствовала исходящую от них опасность. Особенно от того парня, который постарше. От него волной исходило что-то жгучее, вязкое, тяжелое. И девочка знала, что если она попадется, с ней может случиться что-то непоправимое. Она снова всхлипнула, быстро вытерла мокрые глаза.

– Ну что, сама выйдешь, или я тебя оттуда за патлы вытащу? – крикнул прыщавый и снова сплюнул.