Когда падают яблоки

– Нажрутся, а потом с похмелья маются, – буркнула старушка, обходя Валю. – Тьху!

Девушка не обратила внимания на ее слова. В видении был смысл. Она приказала себе успокоиться, вдохнула несколько раз поглубже, пытаясь сосредоточиться. Люба и Игорь, герои дешевого романа. Эля разорвала этот роман. Рыжий мальчик был Вале незнаком. Розовое платье. Тот мальчик, которого выдали за Динку! – догадалась она. Мальчик, которого нехитрым маскарадом превратили в девочку. Черная шапочка. Купол церкви.

Валя смотрела перед собой и не видела ни прохожих, ни машин. Девочка оказалась мальчиком. Ну конечно! Она вскочила и вытянула руку, ловя такси.

***

Валя трезвонила в ворота, не отрывая палец от звонка, пока Прохор ей не открыл. Оттолкнув охранника так, что он едва не упал, она вбежала в дом, зовя Пашу.

На ее крики Павел выбежал из кухни. Следом выглянула Алла.

– Собирайся. Сейчас же.

Валя схватила Павла, путающегося в рукавах куртки, и потащила за собой. Они исчезли в дверях, оставив Прохора наедине с Аллой.

– Так вы, значится, наша новая хозяйка? – спросил охранник.

Алла не стала отвечать, лишь улыбнулась. Она пока не могла ответить «да», а говорить «нет» ей не хотелось.

– Передайте Павлу, что я позвоню ему позже, – попросила она, надевая пальто. Она не собирается ждать его, как верная собачонка, когда он вылетает из дома по первому зову Вали. Надо будет выяснить, что у них за отношения.

Валя бежала по асфальтовой дорожке, по которой она столько раз шла в офис и возвращалась домой. Длинный парень, выгуливающий маленькую собачку, едва успел отскочить в сторону. Собачка, одетая в курточку зеленого цвета, из которой торчали тонкие лапки, разинула пасть, чтобы тявкнуть вслед, но закашлялась, поперхнувшись собственным лаем. Кованые ворота, ограждающие территорию церкви, были распахнуты. Люди расходились с утренней службы. Старушка в синем платке с красными маками крестилась, отвешивая поклоны. Молодая женщина с огромным беременным животом выплыла из церкви, опираясь на локоть мужа. Нищий калека сидел у самых ворот, опираясь на ствол каштана, демонстрируя культю, закрученную грязной тряпицей. Он поднял костыль и замахнулся на ворону, та отпрыгнула на пару шагов и снова стала подбираться к полотняной сумке. Несколько оборванных ребятишек крутились возле самых ступеней, протягивая чумазые ладошки.

Там же, на ступенях, сидела знакомая Вале женщина с бездонными черными глазами. И девушка остановилась, Павел налетел на нее сзади по инерции.

– Валя, объясни, что происходит!

Девушка не шевелилась, но Павлу показалось, она будто вибрирует от энергии. Валя видела нити, связывающие людей, деревья, ворон, облепивших ветви старого каштана. Она видела, как солнечный свет согревает пожухлую траву, дает жизнь семенам, спящим в земле. Она была одновременно и старушкой, и беременной женщиной, и младенцем, толкающим живот маленькими пяточками, и калекой, у которого нестерпимо чесалась культя. Она потянула за нить, и один из ребятишек, прыгающих по ступеням церкви, повернулся и подбежал к Павлу.

– Дяденька, подайте Христа ради, – картаво пропел он.

Павел засунул руку в карман куртки – ничего. Кошелек остался дома. Он порылся в карманах домашних брюк и просиял, вытащив полную горсть конфет, всученных ему Прохором. Павел с сомнением посмотрел на маленькие ладошки, с готовностью сложенные ковшиком.

– Подставляй шапку, а то рассыплешь.

Ребенок стащил черную шапочку, и рыжие волосы, закрученные в тугие колечки, полыхнули на солнце огнем.

Пальцы мужчины разжались, и конфеты рассыпались по траве разноцветными ягодами.

– Ну ты, дяденька, раззява, – вздохнул ребенок и присел, собирая конфеты. Павел опустился на корточки рядом, разглядывая склоненное личико. Он поднял несколько конфет и протянул их ребенку.

– Ммм, факаладная, – ребенок засунул конфету в рот целиком и посмотрел на Павла.

– Динка? – спросил он, встретившись взглядом с глазами, так похожими на его собственные.

Женщина поднялась со ступеней и направилась в их сторону, но Валя перегородила ей дорогу. Она уперлась рукой ей в грудь и посмотрела прямо в глаза–колодцы. Сегодня она чувствовала в себе силы это сделать.

Вспышка, и она оказалась на изломанной дороге, по сторонам которой стояли дома с выбитыми стеклами. Арматура торчала из развороченной стены, как сломанные кости. На губах лежал слой пыли, будто ее закопали заживо. Из распахнутых дверей одного из домов тек густой ручеек крови. Она видела, как капли падают со ступенек, собираясь в бордовую лужу – единственное яркое пятно в сером безжизненном городе. Во рту пересохло, она провела распухшим языком по зубам и ощутила острые обломки. Она знала, что когда–то у нее была красивая улыбка. Это теперь неважно. Земля снова содрогнулась, завибрировала под ногами. И она бросилась домой, туда, где осталась вся ее семья.

Она стояла перед кучей обломков, поваленных плит и разбитой черепицы. Этот мусор – не ее дом, это невозможно, ее дом где–то рядом. Она развернулась и пошла дальше. Дом где–то здесь, совсем близко, там остался ее малыш, наверняка он испугался и зовет маму…