Когда Париж был еще французским

Я покрасилась в рыжий цвет (под зеленую куртку), завила локоны, одела черные блестящие лосины (в то время вошедшие у нас в моду) и ярко желтый длинный свитер. Эти лосины были излюбленной одеждой наших модниц, и уже после моей поездки, когда мне брат рассказал, какое впечатление произвел этот их наряд на его немецких компаньонов, отметивших красоту русских девушек, и удивление по поводу такого большого количества проституток, мне стал понятен мой успех у финнов.

Автобус в Финляндию уходил ночью. Народ подобрался молодой, но пестрый: человек шесть студентов, столько же фарцовщиков-полиглотов, облюбовавших финскую трассу под Петербургом, три леди древнейшей профессии (далее – просто леди) и несколько мужчин, предпринявших вояж с единственной целью – покупки российских подержанных машин, для которых на родине проще достать запчасти. Было только непонятно, что в этом автобусе забыли я и моя соседка, молодая женщина скромной наружности, в платочке и с рюкзачком, набитым разным хламом для продажи на финском рынке.

В автобусе было жарко и шумно, витали плотные пары алкоголя, запотели стекла: народ решил не терять времени, и пустился в разгул.

Тимур и его команда

Компания фарцовщиков была мне знакома. Лет шесть назад в районном узле связи под моим руководством работала молодая женщина очень яркой наружности: кареглазая, чернобровая, ее густые вьющиеся волосы отливали цветом холодного каштана, а бархатная кожа вызывала восхищение. Высокую шатенку с соблазнительными формами звали Мина (в переводе с греческого – лунная). Я как-то проговорилась в ее присутствии, что люблю рыбалку, и она тут же пригласила меня вместе с ней и ее мужем, тоже большим любителем рыбной ловли, провести ближайшие выходные у озера за приятным занятием.

Когда я поинтересовалась, где работает ее муж, она нехотя, тусклым голосом, произнесла:

– Пожарником, – и тут же вдохновенно добавила, – но это не основная его работа.

Так как от меня не требовалось никаких приготовлений: все снасти обеспечивала приглашающая сторона, я зашла за организаторами досуга налегке. Там то, в этом большом деревянном доме без элементарных удобств, где обитала большая семья, я впервые и встретила нуворишей. Все они были родственниками Тимура, мужа сотрудницы.

На рыбалке мне было дозволено только держать удочку, все остальное за меня делал Тимур: насаживал червячка, забрасывал удочку, даже подсекал и тянул улов, но был очень предупредителен и вежлив. Как в старом мультике про ленивого мальчика, за которого даже жевали.

Именно потому, что выглядело все это нелепо, я его оценила и поняла, почему эта красавица вышла замуж за внешне невзрачного, ничем не примечательного мужчину, выше и крупнее которого была. Но покорил он ее не только заботой, в нем присутствовала уверенность, немногословность, корректность и интеллигентность. Кроме того, даже при не столь длительном общении, угадывался интеллект.

Улов был неплохой, но его трудно было назвать моим, поэтому в дальнейшем рыбачила я в другой компании, хотя пару раз по каким-то причинам к ним заходила и всегда встречала там нуворишей.

Позже я узнала, что основной работой Тимура была фарцовка: рядом проходила финская трасса. Его родня занималась тем же.

Когда Минка ждала ребенка, Тимура арестовали: он оказался на конце той тоненькой ниточки, которая тянулась с севера нашей необъятной родины. Где-то там, в местах отдаленных, двое ребят залезли на склад, где хранился ценный мех. Безо всякой наводки, просто замок был смешной, ковырнули – и слетел. Лезли-то по хулиганке. Стащили пару шкурок, решили, что не заметят. Действительно, не заметили, прошло какое-то время – тишина. Те осмелели, опять залезли, украли больше. В третий раз взяли уже крупную партию, ну, такую пропажу уже невозможно было не заметить. Но пока было еще тихо, шкурки успели переправить в Ленинград, а реализовать их было поручено Тимуру, хотя он и сопротивлялся, так как это явно был не его профиль. Когда началось следствие потянули клубок за ниточку и она привела по адресу. Беременная Минка поскребла по сусекам, и все заработанные основной работой ее мужа деньги ушли на адвоката и поездки в Москву, и определили ее мужа на "химию" недалеко от дома. Через четыре года он отбыл свой срок, но в стране произошли разительные перемены, и его профессия фарцовщика стала ненужной: в стране открыто продавалась валюта, и можно было ездить в ту же Финляндию за шмотками. Полагаю, обворовывать Дьюти Фри он бы не стал, поэтому его команда осталась без старшего брата и лидера.

Тимур вместе со своей семьей и маленькой дочерью уехал за кордон. Жилось им там не просто, а Минка не собиралась ждать пока ее собственная прекрасная шкурка облезет, за границей действуют совсем другие законы, чем на родине, кроме того, человек в непривычной обстановке испытывает стресс, выход из которого у каждого в семейной паре свой. Вот она и вышла за другого, бросив Тимура с дочерью.