Когда пробьет восемь склянок (пер.Исхаков В.Э. редакция 2024 г.)

— Не знаете. А мы знаем. Видите? — Он указал через боковое окно полицейского участка на деревянное здание в шведском стиле возле пирса. — Это наш сельский клуб. Городской клуб — так его у нас называют. Его построил сэр Энтони. А те шесть коттеджей на холме? Это для престарелых. И снова сэр Энтони, все до последнего пенни из его собственного кармана. Кто возит школьников на Обанские Игры? Сэр Энтони на "Шангри-Ла". Все благодаря его доброте, а теперь он еще собирается построить здесь верфь, чтобы дать работу молодежи Торбея — им больше некуда податься с тех пор, как здесь перестали промышлять рыбу.

— Да, молодец старина Скурос, — сказал я. — Похоже он возлюбил эти места. Благословенный Торбей… Надеюсь, он купит мне новый передатчик.

— Я буду настороже, мистер Петерсон. Большего я обещать не могу. Но если что-нибудь услышу или увижу, — я дам вам знать.

Я поблагодарил его и вышел. Мне незачем было сюда приходить, но было бы подозрительно, если бы я не добавил и свою мольбу в общий хор обиженных. Счастье мое, что я не поленился это сделать.

Во время дневного сеанса связи с Лондоном слышимость была отвратительная. Не столько потому, что ночью проходимость радиоволн лучше, чем днем, сколько из-за того, что я не мог воспользоваться нашей телескопической антенной. Но все же слышно было достаточно хорошо, чтобы различать деловитый и оживленный голос дядюшки.

— Ну, Каролина, мы нашли наших пропавших друзей, — сказал он.

— Скольких? — спросил я. Двусмысленные высказывания дядюшки Артура не всегда столь понятны, как он полагает.

— Двадцать пять. — Это был весь бывший экипаж "Нантсвилла". — Двое довольно тяжело ранены, но они выкарабкаются. — Я вспомнил кровавые лужи в каютах механика и капитана.

— Где это произошло? — спросил я.

Он дал мне координаты. Прямо к северу от Уэхсфорда. "Нантсвилл" шел из Бристоля, он был в пути лишь несколько часов, когда это случилось.

— С ними поступили так же как и в предыдущих случаях, — продолжал дядюшка Артур. — Их держали в заброшенном фермерском домике два дня. Достаточно еды и питья и даже одеяла на случай холодов. На третье утро они проснулись и увидели, что охрана исчезла.

— А как в этот раз происходил захват… (я чуть было не сказал "Нантсвилла". Дядюшке Артуру это бы не понравилось.) наших друзей?

— Надо сказать, что они отличаются изобретательностью. В первый раз их люди незаметно поднялись на борт в порту, в следующий был тонущий рыбацкий баркас, затем полицейский катер, потом яхта с больным аппендицитом на борту. Я думал, что скоро они начнут повторяться. Но на этот раз они придумали что-то новенькое. На этот раз плот с десятью спасшимися после кораблекрушения — впервые они впервые провели операцию в ночное время. Слабый свет сигнального фонаря на плоту. Остальное вы знаете.

— Да, Аннабель. — Я знал остальное. Спасенные поднялись на борт с криками благодарности, потом выхватили пистолеты, надели всем членам экипажа на головы темные мешки, чтобы те не смогли узнать корабль, вызванный по радио, переправили экипаж на борт этого неизвестного судна, а затем высадили их где-то на пустынном берегу и двое суток держали в заброшенном фермерском доме. Всегда они используют заброшенную ферму. И всегда в Ирландии — три раза в северной части, а теперь уже второй раз на юге. Новый экипаж тем временем ведет похищенное судно бог весть куда, а первые вести о нападении поступают лишь через два-три дня, когда освобожденные моряки доберутся до телефона.

— А Бетти и Дороти? — спросил я. — Они оставались на борту, когда остальной экипаж сняли с судна?

— Думаю, что да. Хотя точно не знаю. Подробности выясняются, и побеседовать с капитаном не разрешают врачи.

Только капитан знал, кто такие Бейкер и Дельмонт.

— У вас остался сорок один, Каролина. Что успели сделать?

Целую минуту я с раздражением пытался сообразить, что же он имеет в виду. Затем я вспомнил. Он дал мне сорок восемь часов. Семь из них уже прошли.

— Три часа я спал. — Он, разумеется расценил это как бесполезную трату времени: его работники не должны нуждаться во сне. — Потом побывал в полицейском участке. И уже побеседовал с одним состоятельным яхтсменом — его судно стоит на якоре рядом с нами. Мы собираемся навестить его вечером.

Он помолчал.

— Что вы собираетесь сделать, Каролина?

— Сходить в гости. Мы приглашены — Харриет и я. На коктейль.

На этот раз он молчал гораздо дольше. Затем сказал:

— У вас остался сорок один час, Каролина.

— Да, Аннабель.

— Что это за яхтсмен?

Я сказал ему. Это заняло довольно много времени, поскольку мне пришлось называть все имена по буквам при помощи его дурацкого шифровального блокнота, а кроме того, я должен был передать все, что сказал мне Скурос, и все, что сержант Мак-Дональд сказал о Скуросе. Когда до меня вновь донесся голос дядюшки, в нем слышалась настороженность.