Когда рассеется тьма

Роман собирался недолго, но на работу Агата опоздала. Вероники на месте не оказалось, Агата включила компьютер, посидела, покачиваясь в кресле, и компьютер выключила.

— Где Роман, не знаешь? — заглянул в офис коллега. Он единственный был моложе Агаты и работал в фирме меньше, чем она.

— Знаю, — вздохнула Агата. — В командировку уехал.

— Ч-черт!

— Если меня кто спросит… Я отъеду ненадолго.

— Ок, — парень закрыл дверь и умчался.

Агата спустилась вниз, вышла на улицу.

День выдался теплый, даже жаркий. В такой день хорошо загорать где-нибудь у водоема.

К метро она пошла по солнечной стороне улицы. Солнце приятно грело открытые плечи. Хорошо, что догадалась надеть платье вместо привычных джинсов.

У метро рабочий стриг траву. Ее еще можно было не стричь, она поднималась не выше двадцати сантиметров, но рабочему виднее. Агата пошла медленнее, вдыхая запах скошенной травы.

Около метро, где жил Юлий Семенович, тоже косили траву, но там почему-то больше пахло работающей газонокосилкой.

Перед тем как отпереть дверь квартиры родственника, Агата ее подергала. Сегодня дверь была заперта. Она вошла внутрь, огляделась.

В квартире кто-то успел побывать. На полу и на столе лежали бумаги, которых не было, когда они с Николаем Антоновичем отсюда уходили.

Агата не успела над этим поразмышлять, позвонили в дверь. За дверью стояла высокая дама в коротком домашнем платье, с любопытством посмотревшая на Агату.

— Я думала, это Павел, — улыбнулась дама. — Слышу, у вас дверь хлопнула.

Платье не доходило даме до колен и открывало красивые ноги. Ногти на ногах были выкрашены темно-красным лаком.

— Нет, это не Павел, — отчего-то Агата действительно почувствовала себя бедной родственницей. — Это я.

— Я вас видела. — Женщина не собиралась уходить, и Агата посторонилась, впуская ее в квартиру. — Вы часто к Юлию приезжали.

Она смотрела с большим любопытством, и Агата отчиталась:

— Я его родственница.

— Да это понятно! Молодая девочка может только к родственнику ездить или… — дама хихикнула, — к любовнику. Но для любовника Юлий был староват, правда?

Агата пожала плечами.

— Меня зовут Снежана. Я живу в соседней квартире, — женщина с интересом осматривала квартиру, шагнув мимо Агаты, заглянула в комнату с разбросанными бумагами.

— Агата, — представилась Агата.

— Я Павлика с детства знаю, мы оба выросли в этом доме. Сейчас настоящих москвичей почти не осталось.

Женщина заглянула в другую комнату и повернулась к Агате:

— Я хотела спросить у Павла, что он будет с квартирой делать. Она же ему достанется, да?

— Наверное.

— У нас старых жильцов почти не осталось. Кошмар какой-то! Сдают квартиры неизвестно кому… Когда здесь пожилая пара появилась, я решила, что эту квартиру тоже сдали. А оказалось, что приехала мама Павла.

Агате показалось, что от любопытства глаза соседки светятся, как у кошки. На самом деле она никогда не видела, чтобы у кошек светились глаза, но так принято считать.

— Странно, раньше я никогда не видела маму Павла. Я думала, у него нет родителей.

Агата тоже так думала до последнего времени.

— Ко мне насчет Юлия полиция приходила. Я так поняла, полиция считает смерть неестественной. Его отравили?

— Да.

— И маму Павла?

— Да.

— Кошмар! Когда Павел вчера сказал, я так испугалась!..

Павел, с облегчением поняла Агата. Бумаги оставил на полу Павел.

— Почему Павел жил с Юлием? — соседка не выдержала, спросила прямо.

Наверное, решила, что Агата дурочка и наводящих вопросов не понимает.

— Странно как-то… При живой матери.

— По-разному люди живут, — вздохнула Агата.

— Она сидела в тюрьме? — женщина посмотрела на Агату жестко и брезгливо.

— О господи! — поразилась Агата. — Нет, конечно! Бред какой-то… Как это вам в голову пришло?! Майя Семеновна жила за границей. У Ревицких нормальная семья!

— В нормальных семьях не убивают!

— Извините, я спешу, — зло прошипела Агата.

Снежана открыла рот, но тут же снова его закрыла и нехотя удалилась.

Агата заперла за ней дверь.

Они друг другу не понравились. Это плохо, соседка может знать что-то такое, что могло бы помочь в поисках.

Юлий Семенович смог бы осадить соседку мягко и решительно, но при этом не обидеть.

Снежана дура и хамка, но ради Юлия Семеновича можно вытерпеть и глупость, и хамство.

* * *

— Роман здесь? — отпирая кабинет, спросил Павел секретаря.

— В Нижний уехал. Он вам не сказал? — Вероника от удивления вытаращила глаза.

— Сказал, — отчитался перед секретаршей Павел. — Но я не знал, когда он поедет.

В кабинете было душно, он включил кондиционер, сел под поток прохладного воздуха. Заметил, что дверь закрыта неплотно, но встать поленился, сидеть под кондиционером было приятно.

— Никого сегодня нет, — жаловалась кому-то Вероника. — Даже пообедать не с кем.

Болтушка, без злобы обругал Павел секретаршу. Не даст работать.

Пришлось встать, прикрыть дверь.

Дверь была с хорошей звукоизоляцией, в кабинете сразу стало тихо.

И не только тихо, но почему-то и скучно.