Когда растает снег

– Мне бы очень хотелось, но моё тело слишком тяжёлое, мне не подняться с ним в небо, – ответила она.

Тогда Ангел прикоснулся к ней, и девочка вдруг почувствовала, что стала очень лёгкой, как пёрышко. Она протянула к нему свои ручонки, Ангел подхватил её, и, озарённые таинственным светом, они вознеслись высоко-высоко – к звёздам. Ах, как же здесь было хорошо! Девочка ещё ни разу в жизни не была так счастлива. Ангел крепко держал её за руку, а она восторженно смотрела по сторонам, любовалась звёздами, и ей казалось даже, что те улыбаются ей.

Ангел и девочка подлетели к самой большой, самой прекрасной звезде… О, какой ослепительный свет! Какое нежное ангельское пение! «Рождество Твое, Христе Боже наш…», – пели дивные голоса, ни на минуту не умолкая. Как же это было красиво!

– Вот мы и прилетели, – ласково сказал Ангел. – Тебе здесь нравится?

Девочка замерла в восхищении и ещё крепче ухватилась за руку небесного вестника. Перед ними был прекрасный сад, и вдруг… вдруг она увидела замечательную ёлку! Ёлка эта показалась ей во много раз красивее, чем та, что стояла за стеклом у богатых людей. А тогда она думала, что краше той ели нет на свете. Но эта небесная ёлка ни с какой другой не сравнится: вся так и сияет блестящими огоньками-звёздочками, а вокруг неё играют, смеются и танцуют детки. Ах, как же они похожи на маленьких ангелочков! У всех этих милых деток хорошенькие лица, обрамлённые золотистыми кудрями, головки их украшены венками из чудных снежно-белых роз, а за спиной – блестящие крылышки, точь-в-точь такие же, как и у той куколки, которая так понравилась девочке. Заметили дети новенькую, обрадовались. Летят к ней, обнимают, целуют и наперебой рассказывают, как им хорошо в этом чудесном саду.

– Девочки, мальчики, скажите, откуда у вас такие замечательные крылышки? – спрашивает малютка.

– Эти крылышки нам подарил Христос, – отвечают ей детки. – И у тебя такие же будут, если останешься с нами!

– Ах, как здесь хорошо! – говорит девочка, обращаясь к Ангелу. – Прошу тебя, давай останемся в этом чудесном месте навсегда! Мне так хочется иметь такие же крылышки!

Ангел кивнул в ответ и растворился в ярком сиянии. А девочка почувствовала, что у неё за спиной уже вырастают маленькие лёгкие крылья. Да такие лёгкие, совсем неощутимые! Словно их и нет.

Вдруг девочка видит: неподалёку стоят её мать и старенькая бабушка, умершая не так давно. Обе они такие просветлённые, такие счастливые и улыбаются. Малютка летит к ним навстречу, обнимает их, плачет от радости. Счастлива она, что снова встретилась и уж больше не разлучится со своими мамой и бабушкой…

Наутро, когда рассвело, за большим каменным домом дворник нашёл замёрзшую девочку: бледное-бледное личико её казалось умиротворённым и счастливым, глаза были закрыты, а на плотно сжатых губах застыла лёгкая улыбка. Можно было подумать, что она всего лишь сладко спит и видит прекрасный сон, – вот как она была хороша. Девочка бережно держала у самой груди какое-то сокровище, с чем ей всего тяжелее было расстаться. Рук отвести было нельзя, поэтому пришлось кое-как достать из-под них драгоценную ношу. В платочек была завёрнута надломленная булочка хлеба…

– Бедняжка замёрзла в ночь перед Рождеством, – говорили люди. – Как всё-таки жаль, что она была лишена возможности радоваться со всеми этому великому празднику!

Никто из них так и не узнал, для кого девочка берегла хлеб, и в каком чудесном месте, среди какой красоты она провела эту святую Рождественскую ночь.

Слепая любовь

В жизни каждого из нас самый дорогой и близкий нам человек – мать. Та, которая носит своего ребёнка под сердцем и, когда настанет положенный срок, в мучениях, определённых самой природой, разрешается от бремени. Она единственный человек, который никогда не предаст, будет рядом и в горе и в радости. Однако как сладкое в больших количествах вредит здоровью, так и чрезмерная материнская любовь приносит скорее вред, чем пользу.

Мать К. развелась с его отцом, когда сыну было всего два года. Во второй раз замуж она не вышла, решив всю себя посвятить заботам о К. Так, благодаря ей, в свои не полные двадцать два К. не имел ни собственных взглядов, ни самостоятельных суждений. Для матери он до сих пор оставался куклой, её единственным сыном и она любила его абсурдной, эгоистической любовью, свойственной всем одиноким натурам, для которых любовь к ребёнку со временем становится смыслом жизни. В свою очередь и К. любил мать настолько сильно, что даже отказался жениться, потому что не хотел предавать её, хотя та не раз просила К. выбрать себе девушку, ведь она так мечтала о внуках! Однако сын никого искать не собирался, говоря, что ему хорошо и с ней. Не мог он делить свою любовь между обеими: кому-то обязательно достанется меньшая часть. Пусть уж лучше всё остаётся как есть, он вполне счастлив рядом с матерью и не ищет другого счастья.