Когда растает снег

Простите, тётенька, в какую сторону мне идти?

Катя.

Ты что же, одна здесь?

Зоська.

Да.

Катя (беря её за руку).

Будем держаться вместе.

Раздаётся взрыв. Зоська вскрикивает и прижимается к Кате.

Катя.

Скорее в укрытие!

Они с трудом пробираются вперёд, сзади толпа. Зоська подворачивает ногу, хнычет.

Зоська.

Тётенька, больно!

Катя.

Идти можешь?

Зоська.

Не пойду! Больно!

Катя поднимает Зоську на руки и протискивается вперёд.

Переполненное бомбоубежище.

Шумно. Люди размешаются прямо на холодном полу, кто успел захватить с собой узелки с вещами, садится на них. Кричат и плачут дети, матери их успокаивают. Какая-то женщина кормит младенца грудью, но ребёнок, пососав немного, заливается плачем. Очевидно, у матери пропало молоко. Женщина прижимает ребёнка к груди, и укачивает, он не унимается. Несколько детей сгрудились в кучку у стены и оживлённо переговариваются. Крупный план – на чумазой ладони одного из них мы видим грязную заржавленную монетку. Кто-то из детей нашёл её, и теперь они увлечены игрой в орла и решку. На их худых изнурённых лицах видна безмятежная радость. Катя и Зоська останавливаются поближе к дверям.

Катя (опускаясь на колени перед Зоськой).

Скажи тёте Кате, как тебя зовут?

Зоська молчит, испуганно смотрит на неё.

Катя (подбадривая Зоську).

Скажи, не бойся.

Зоська (тихо).

Зося…

Катя.

И далеко ты, Зося, живёшь? Где твои родители?

Зоська

.

Раньше на Тверском жила с мамкой, папкой и братьями. Потом наш дом разбомбили. Мои дома были, а меня за хлебом послали. Когда начался налёт, я вместе со всеми в бомбоубежище спряталась, а мамка и вся родня не успели…

Слышен гул самолётов где-то поблизости.

Зоська (испуганно).

Вот, опять! (Шёпотом.) Тётенька, это те самолёты. Зачем они прилетели? Я очень-очень боюсь их. (Плачет, слёзы текут по лицу.) Ау-уууу! (Сжимается у стены в комочек.)

Катя (обнимая Зоську).

Ну, не бойся, маленькая моя! Прошу тебя! (У Кати приступ, она начинает задыхаться, ловит ртом воздух.) Видишь, тётя тоже боится, тёте тоже страшно! (Как бы про себя.) Спокойно, спокойно, надо взять себя в руки, ради ребёнка!

Постепенно Катя успокаивается, Зоська в её руках затихает. Катя прислушивается к неровному дыханию девочки и чувствует, как та дрожит от холода. Катя поспешно снимает с себя платок.

Катя (закутывая её как куколку).

Так-то лучше. А то ещё простудишься.

Зоська.

А Вам не холодно будет?

Катя (с улыбкой).

Не бойся, не холодно.

Постепенно вой сирены стихает, раздаётся команда: «Отбой тревоги, отбой!», люди начинают расходиться.

Катя.

Видишь, всё обошлось. Напрасно ты боялась.

Зоська (тихо).

Простите меня. Мне так стыдно.

Катя.

Перестань. Такое с каждым может случиться.

Молчание.

Зоська (робко).

Я пойду. (Спохватившись, снимает с себя и протягивает Кате платок.) Вот, это Ваше.

Катя (ласково).

Можешь оставить его себе.

Зоська (смущённо).

Спасибо.

Катя.

А как же твоя нога?

Зоська.

Ничего, я потихоньку…

Катя (решительно).

Нет, так не годится. Ты же замёрзнешь совсем.

Зоська.

Я привыкла. (Укутываясь в платок.) А теперь мне ещё теплее будет.

Катя.

Куда же ты пойдёшь, если у тебя дома нет?

Зоська молчит, не уходит.

Катя.

А, давай, Зоська, я тебя к себе возьму. Хочешь?

Зоська (недоверчиво).

А Вы это точно? Вы не передумаете как тётя Таня? Она меня тоже сначала у себя держала, а потом выгнала.

Катя.

Нет, я не передумаю. Можешь оставаться, если тебе у меня понравится.

Девочка счастлива. Они вместе идут к выходу. Катя держит Зоську за руку, чуть склонившись, говорит ей что-то. Уходят.

Комната Кати.