Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

Маршрутное такси, наконец, тормозит у дома, в котором на первом этаже находится отделение связи.

Девушки вместе выходят из маршрутки.

Когда они скрываются в дверях почты, Тимур выходит из кабины, открывает дверцу салона, забирает бутылку, что была там, и кладет точно такую же – новую и возвращается в кабину.

Катя с Аленой стоят у окошка с надписью «Телеграф».

Почтовая служащая – яркая блондинка лет сорока – протягивает Кате квитанцию, которую надо заполнить.

– Заполняйте аккуратно, не торопитесь. Сумма большая. А я пока пойду телеграмму отправлю…

Катерина садится заполнять квитанцию. Алена крутится рядом.

У Кати перед глазами «плывут и пляшут» все линии на стандартном типографском бланке.

– Ой, Ален, у меня все в глазах сливается. Может, ты заполнишь? – обращается она к подруге.

Алена соглашается заполнить квитанцию. Дрожащими руками она берет бланк, но Катя этого не замечает.

А в это время в кабине старой маршрутки происходит такой разговор.

– Ты знаешь, я пошел на это по нашей старой дружбе и чтобы порезвиться, – ухмыляясь, сказал Толик. – Два выходных, а тут такие девочки. А деньги… Полтинник – разве деньги?

– Я думал, будет сотня… с двоих, – тихо сказал московский татаромонгол.

– Даже две тыщи баксов не наберется. Срамота… Да мы с тобою за один вечер, сколько, бывало, просаживали, вспомни, – сделал недовольную гримасу Толик.

– Так то было, когда деньжата водились… А сейчас… Но все равно, скажи, зачем упускать то, что само плывет в руки?

– Совсем на мели, что ли? Так могу занять, – заинтересованно сказал Толик.

– Знаю я твои проценты…

– А между прочим, я рискую, – гнул свою линию напарник.

– Так не бесплатно же, – нервно сказал Тимур.

И как бы в подтверждение слов о риске, водитель маршрутки напрягся.

– Видишь…

Тимур видит, как у обочины дороги неподалеку от них притормаживает милицейский автомобиль.

Толик быстро прикрывается очками, сдвинутыми от жары на лоб, нервно хрустит пальцами.

– Быстро за девками, – приказным тоном говорит водитель.

Надвинув на глаза темные очки, сдвинув посильнее на лоб бейсболку, Тимур выходит из машины и быстро скрывается за дверью почтового отделения.

Облокотившись на окошко выдачи, стоит утомленная Катя, рядом – Алена, которая оборачивается на звук открываемой двери.

Тимуру из жестов Алены становится понятно, что деньги еще не получены, и что все ждут почтового работника.

Через окно почты мужчина наблюдает, как из машины выходят два милиционера и направляются к киоску с мороженым и водой.

На лице московского татаромонгола – «микс» из злости, досады и истерики.

Наконец, он делает Алене знак, что надо уходить.

– Давай выйдем, – говорит Алена.

– Давай, здесь так душно, – не возражает Катя.

Девушки выходят на улицу.

У киоска стоят милиционеры, разморенные жарой, и едят мороженое, бросая праздные взгляды на появившихся симпатичных девушек.

Алена смотрит на киоск.

– Я «спрайт» хочу, – капризно говорит девушка.

– Так в машине же есть вода, – тихо отвечает Тимур, у которого сперло дыхание от волнительности момента.

– А я хочу «спрайт»…

Тимур выразительно смотрит на девушку.

Видно, что нервное напряжение, жара и двусмысленная роль, которую она должна играть, довели Алену до срыва.

– Довезете нас до ближайшей станции метро, и мы расстанемся, – требовательно сказала девушка.

– Конечно, как скажешь, – собрав все свои нервы в кулак, миролюбивым тоном ответил мачо.

Девушки опять садятся в маршрутку.

За тем, как они отъезжают, из окна казенного заведения с удивлением наблюдает почтовая служащая.

Тимур, как и раньше, рядом с водителем за прозрачно-мутной перегородкой.

– Да вы что там – уснули? – беснуется Толик. – Давай накидывай мне двести баксов за нервы!

– Да какие так баксы. Они даже не успели денег получить…

– Да ты… – водитель сплевывает в окно. – Хочешь сказать, ишака бесплатного нашел? Ты хоть знаешь, чем я рискую? Можно и паспорт новый сделать, и кожу новую на морду натянуть, но пальчики останутся… Не ожидал от тебя…

Алена пьет минералку, смачивает водою себе лоб и шею.

Передает бутылку Кате.

Катя тоже пьет воду, смачивает высохший носовой платочек водой и обтирает им лицо. Она в недоумении.

– Никак не пойму, почему мы все время едем в одной и той же маршрутке. А где метро? Я так устала, давай поедем в общежитие…

Алена стучит в мутно-прозрачный пластик кабины и напоминает: «Тимур, высади нас у метро».

– Хорошо, хорошо, – обернувшись в салон машины, – кивнул мачо.

На мгновение перед Катей сквозь мутную прозрачность пластика мелькнуло лицо этого человека без темных очков. И ее сознание тут же выдало «картинку»: она стоит перед дверью незнакомой московской квартиры, дверь открывается, и незнакомый мужчина, ухмыляясь, произносит «а я тебя ждал»…

– Ты с кем-то из них знакома? – кивая на кабину, спросила девушка.

– Да, – тихо ответила Алена.

– Высажу вас у дебаркадера, – сказал Тимуру напарник. – Мне еще надо в гараж потом тащиться с этой развалюхой. И дело еще одно у меня есть. Называется, выходной. Так что вернусь только к вечеру.

– Отлично. Дуй к дебаркадеру. Только… Покатай нас еще чуток по набережной, пока….

– Понятно, – ухмыльнулся Толик своей фирменной ухмылкой.

Тимур берет бутылку, лежащую рядом с ним на сиденье, и пьет воду.

В районе набережной Москвы-реки старая маршрутка тормозит.

– Возьми ключи, – швыряет на сиденье замызганную ключницу Тимуру водитель.

Трое выходят из машины.

Маршрутное такси уезжает.

Катя, Алена и московский татаромонгол в солнцезащитных очках идут по набережной. Впереди, на некотором расстоянии проступает ряд дебаркадеров на Москве-реке, среди которых – плавучий домик Рината, к которому они приближаются.

Заканчивается жаркий летний день. По набережной бредут разморенные жарой москвичи и гости столицы, молодежь, родители с маленькими детьми. Слышны голоса, смех, откуда-то долетает музыка.

Трое останавливаются у киоска. Тимур покупает три мороженых и «спрайт» в банке.

Катя роняет мороженое, которое ей дал их провожатый. Алена отдает ей свое, но Катя отказывается.

– Где мы? Где метро? – озираясь по сторонам, поинтересовалась Катя.

У Алены, пока они, не спеша, идут по набережной, происходит перепад настроения.

– А я знаю… Я здесь уже была. Вон там есть прикольный домик на воде, – неожиданно весело и беспечно сказала Алена.

– Все правильно. Туда мы и идем, – сказал мачо.

– Алена, я устала и хочу …

– Там клево можно отдохнуть, – перебивая подругу, сказала Алена.

Неожиданно Алена начинает заигрывать с трехлетним малышом, который проходил мимо со своими родителями: строит ему глазки, корчит рожицы.

Катя и московский татаромонгол идут следом за Аленой на некотором расстоянии друг от друга, разделяемые иногда случайными прохожими. Катерина изредка бросает взгляды на брюнетистого мужчину. Кого-то ей этот Аленин знакомый в больших темных очках напоминает.

Алена машет уходящему малышу, останавливается у ступенек, затем начинает спускаться к воде.

Следом за нею, мгновенно по ступенькам сбегает Тимур.

Он достает из укромного места багор и пытается зацепить трап. Ему это удается лишь с третьей попытки.

Алена с радостью прыгает на трап, хлопает в ладоши, зовет жестом Катю.

Тимур, быстро пробежав по трапу, пытается открыть входные двери.

Катя застыла в нерешительности. Ей это место почему-то кажется знакомым. Какие-то образы из пугающих ее сновидений мгновенно проносятся перед глазами: река в дымке тумана, какой-то то ли корабль, то ли странный дом, похожий на корабль, она сама, барахтающаяся в воде…

Алена сбегает с трапа назад, быстро поднимается по ступенькам, хватает Катю за руку и тянет ее за собой.

– Я не хочу… Я не хочу на корабль, – упирается Катя.

– Там здорово. На реке – прохлада. Мы отдохнем, пока жара спадет, – говорит веселая и возбужденная подруга.

Алена тащит за собой упирающуюся Катю.

Московский татаромонгол идет впереди, за ним следует Алена, которая держит Катю за руку.

Они быстро доходят до хозяйских апартаментов Сусанны.

Тимур останавливается на кухне, доставая воду из холодильника.

Девушки проходят на палубу и усаживаются на скамью.

– Видишь, как здорово! – восторгается Алена.

Катя смотрит перед собой. Она видит в граните противоположный берег реки, зеленые пятна деревьев, и возвышающиеся над всем этим где-то разноцветные кабинки «чертова колеса».

– Отдышись! На вот попей, подруга… – Алена отдает ей недопитый «спрайт». – Сейчас поесть сообразим…

Уходит на кухню.

Катя подходит к краю палубы. Здесь, привязанное к веревке, висит небольшое пластмассовое ведерко. Она зачерпывает им воду, моет руки, освежает лицо.

В это время раздается негромкий сигнал, издаваемый мобильным телефоном. Катя роется в своей сумочке, извлекая мобильник. Смотрит на светящийся экран. Улыбка появляется на ее губах.

– Куронэко смску прислала…

На экране высвечивается: «Я дома, отъедаюсь, отсыпаюсь. Как ты?»

Катерина садится на скамью. Сбиваясь и ошибаясь, нажимает на маленькие клавиши.

– Я сейчас на каком-то странном корабле, – написала она.

И тут же ей пришел ответ от подруги: «Ты плывешь по Москве-реке?»

Катя снова пишет: «Нет, я никуда не плыву. Передо мною – «чертово колесо». Вот оно все время плывет у меня перед глазами. Я не знаю, зачем я здесь, хотя со мною Алена»…

Девушка пытается отправить это последнее сообщение, но оно почему-то не отправляется. Катя с сожалением убирает телефон в сумку и смотрит на противоположный берег, откуда долетает музыка, и движутся уменьшенные фигурки людей.

Сегодня здесь явно хозяйничает московский татаромонгол. Он достает из холодильника алкоголь, соки, продукты.

Ему помогает Алена, которая делает бутерброды из ветчины.

– Я так и не поняла, чего мы с почты так рванули? – спросила она.

– И понимать не надо. Забудь про это, – нервно допивая пиво из банки, ответил мачо.

– Ну, вот и хорошо, с облегчением вздохнула Алена. – А то я…

– Забыто, – перебил ее Тимур.

– А сюда эта…не заявится? – намекая на Сусанну, поинтересовалась Алена.

– Чего ей здесь делать в выходные? Шеф на даче. Только сторож – Толик. Он будет позже.

– Послушай… А Толик этот странный… – сказала девушка доверительно, заглядывая, как преданная собака, в раскосые глаза своего бойфренда. – Вчера так долго вел меня сюда, на кухню… какими-то странными ходами…

– Да? – нервно дернулся мачо.

Его физиономию искажает недовольная гримаса, и он со злостью швыряет пустую банку из-под пива в небольшое открытое окно. Банка падает в реку. Мужчина распечатывает новую.

– Он какой-то…жуткий, – подбирая слова, разоткровенничалась Алена. – Ведь понимает, что мы с тобою…ну, понятно. А так на меня пялится… Да и на Катьку тоже. А Катьке вообще досталось. Мне ее жалко. Надо бы Катьку отпустить. И нам самим потом от приятеля этого куда-нибудь слинять.

Московский татаромонгол, словно, последних слов не слышит. У него – свирепое лицо хана, на «гарем» которого кто-то посмел посягнуть. Жара, пиво, тоже вносят свою «каплю» в создавшуюся ситуацию, подталкивая его к импульсивным поступкам. Рот его кривит усмешка.

– Тащи все это на палубу, – приказным тоном бросил мачо Алене, кивая на приготовленные бутерброды и напитки.

Сам же он быстро выходит из кухни. Быстро подбегает к оставленному для Толика трапу. Проходит по нему, забирает багор, укромно спрятанный на берегу и, ухмыляясь, сворачивает трап…

Алена тем временем послушно начинает выносить на палубу еду и напитки.

– Куда ты пропала? – подбегает к ней Катерина. – Мне не нравится здесь. Пожалуйста, выведи меня отсюда.

Алена смотрит на измученную Катю, отводит глаза, чувствуя себя виноватой.

– Это не просто. Но я попробую. Давай сначала выйдем как бы в… туалет, а потом…

Она не договаривает, что «потом». Катя хватает свою сумку.

Девушки быстро уходят, разминаясь с Тимуром, которому вдруг пришло в голову убрать трап, чтобы подельник не смог вернуться на дебаркадер.

Входная дверь на плавучем домике открыта, но уже убран и свернут довольно тяжелый мостик, связывающий дебаркадер с берегом. Алена пытается его приподнять, но ей не хватает сил и сноровки. Она повторяет свою попытку, склонившись над свернутым трапом у воды.

Случайно глянув в воду, она на какой-то миг замирает, как завороженная… Оттуда на нее глядит ухмыляющаяся, жуткая физиономия Толика. Он подмигивает ей, и манит рукою…

Алена с испугом отпрянула от воды. Она смотрит на близкую набережную, видит прогуливающихся прохожих, слышит их голоса, музыку, и ощущение беспечности и веселья снова возвращается к ней.

– А мы Тимура сейчас попросим…

Катя с тоской оглядывается на такой близкий и желанный берег и неохотно плетется за Аленой.