Когда сбываются мечты

таких пар я точно знаю. Пошли уже, - поторопил я ее, когда она, обдумывая мои слова, встала как вкопанная. - На следующем УЗИ

проверим.

Но мы так и не узнали ни через месяц, когда специально для

этого ходили к Мари, ни на следующем плановом в тридцать недель; малыш так и не показал свою половую принадлежность. Яна сделала

свои выводы и принялась скупать все девчачье. Весь дом, казалось, наполнился, розовым, воздушным и плюшевым безобразием.

На новогодние праздники к нам приехала счастливая Вика, переполненная впечатлениями от жизни и учебы в Европе. Восторг и

переполняющие ее через край эмоции просто текли рекой. Яна

провела с ней все праздничные дни и буквально сутки напролет была

рядом. А когда белая волчица уехала, она проревела два дня подряд.

Следом нам преподнесла сюрприз Лекса, которая через два дня

пришла в гости с новогодними подарками. Провела с нами целый

вечер и, уже уходя, с улыбкой на лице, но вполне серьезным тоном

пожелала нам гореть в аду со своими телячьими нежностями. «А я

больше ни дня не выдержу вида ваших постных мин, потому и уезжаю

на пару месяцев к подруге в Америку». Отправила воздушный

поцелуй и скрылась за дверью.

Яна опять рыдала, а я наконец-то успокоился. Ведь по-прежнему

подсознательно ожидал чего-то плохого от Назимовой, подлость все

же у нее в крови. Тем более та до сих пор не знала о Яниной

беременности, небольшой живот позволял это скрывать ото всех.

Пока.

Просидев пару дней дома в расстроенных чувствах и что-то

обдумывая, Яна приняла решение начать обустраивать детскую. У нее

как будто включился режим гнездования.

Месяца полтора я радовался, что она не грустит и нашла себе

занятие по душе. Но когда с каждым днем в доме стало появляться все

больше откровенно ненужных вещей, я позвонил тестю. Теперь

Реброва я называл только так. Он бесился, Яна смеялась, а я мстил.

Мстил за то, что тот не известил меня о беременности своей дочери

сразу, как узнал. И каждый раз получал глубокое моральное

удовлетворение при виде его перекошенного лица, словно тому

подсунули вегетарианский ужин.

Олег то приезжал, то уезжал, с каждым его приездом Яна делила

между нами весь свой неограниченный поток заботы. И мне

становилось значительно легче. Яна была идеальной женой, но порой

ее забота начинала душить, этакая курица-наседка, которая иногда

перебарщивала. Но это были такие мелочи, что я с легкостью

закрывал на них глазах. Главное, она рядом. Не стремится от меня

закрыться или убежать и в то же время не требует от меня такой же

открытости и искренности. Пока я не был готов ей этого дать. Но

каждый толчок наших детей или острый локоточек, упиравшийся в ее

живот, заставлял мою душу выворачиваться наизнанку. В такие

моменты безумной, просто невозможно щемящей сердце нежности

меня легко можно было вывести на откровенность, но Яна этого не

делала, за что я был ей особо благодарен.

Но, как говорится, всему хорошему когда-либо приходит конец.

Наступил март, и в город вернулась Лекса, желавшая непременно

увидеться со своей подружкой. Вот в этот момент, пожалуй, мы и

поругались первый раз за все это время. Яна настаивала на своем, а я

просто не разрешил ей выезжать за территорию поселка и был таков.

Предварительно запретил приезжать Лексе, естественно, в обход

Назимова.

Прошла пара недель, Яна успокоилась, по крайней мере, я так

думал. И то ли я слишком расслабился, то ли она стала хитрее, но

пришедшая СМС от Яны «Прости. Ты был прав. Я с Лексой и она

неадекватна» стала для меня полнейшей неожиданностью. А когда я

запеленговал вставленный в обручальное кольцо маячок, по спине

пошел холодный пот.

Глава 42. Яна

Я всю последнюю неделю вела себя как суперпослушная жена, и

меня это порядком достало.

Все прожитое с Игнатом время я старалась быть хорошей

супругой, по крайней мере, в собственном представлении. И мне это

нравилось. Мне нравилось ухаживать и заботиться о нем. Нравилось

готовить для него и обустраивать наш дом, заполняя его кучей всяких

милых сердцу ненужностей. Я несколько раз меняла дизайн детской

вместе со всей мебелью, но каждый раз неизменным оставалось то, что она была девчачьей. Ну хоть убей меня, я не верила, что второй

малыш может оказаться мальчиком.

Меж нами царили мир и взаимопонимание, и все было

прекрасно, за исключением живота, который, раньше почти

незаметный, месяц назад начал расти как на дрожжах.

Он стал просто огромным, сидела я теперь только полулежа, подложив под спину несколько подушек, ибо сидеть под углом в

девяносто градусов стало невозможно. Подъем по лестнице и тот стал

проблематичным, начиналась одышка, и сразу жутко хотелось пить. В

чем, к слову, я была категорически ограничена: не более полутора