Когда шатается трон

– Не страшно дуракам. Тут ведь как на краешке – можно и свалиться. Но только я верю, вернее, знаю… Всё должно получиться. Не ждёт он удара, вот именно теперь, когда считает, что всех подмял – не ждёт!.. – Хрущёв говорил горячо, размахивал руками, убеждая не столько собеседника, сколько себя. – Хватит под ним ходить, хватит трястись, как дворняги на морозе. Под Сталиным дрожали, теперь под ним. Только Лаврентий не Сталин, кишка у него тонка. Он такой же, как мы, а может, и похуже. Валить его надо немедля, пока он в силу не вошёл.

– Это общее решение?

– Что? – Хрущёв замешкался. – Коллегиальное. Кто-то, конечно, против, но большинство – за. Так что вмешиваться никто не будет. Да и побоятся поперёк боевых генералов, при оружии, сунуться. Нет там буйных, Берия последний… был.

– Не знаю, без приговора, без приказа…

– Он сам себе приговор вынес! И нам вынесет, если мы и дальше сомневаться будем. Сейчас или никогда! Не захочешь ты – другие охотники найдутся, я уже кое с кем говорил. Но тогда не обессудь, тогда тебе в Дальневосточном округе батальоном командовать, на капитанской должности.

– Можно подумать?

– Думали уже, дальше некуда. Чего я тебя, Георгий Константинович, как девицу обхаживаю? Ты боевой офицер, герой, победитель, ты Гитлеру шею свернул, так неужели с Берией не справишься? Если мы проиграем, с тобой или без тебя, он из нас души на Лубянке вытрясет и всех соучастников. И твою фамилию, в том числе, потому как ты в заговоре… Уже – в заговоре, так что в сторонке не отсидишься.

– За глотку берёшь, Никита Сергеевич?

– Не я, жизнь берёт. Всех нас. Слишком далеко всё зашло, чтобы пятиться. Тут или мы его успеем, или он нас, чуть позже, припечатает. Собирай своих генералов и командуй, как ты умеешь!.. Наше дело правое…

* * *

Телефонный звонок. Долгий, тревожный.

– Что случилось?

– Не знаю! Тут бронетраспортёры. И грузовики с армейскими номерами.

– Где?

– Напротив особняка. Всю дорогу перегородили. Несколько машин во внутренний двор въехали.

– А сам?

– Его не видно, он сюда сегодня не приезжал.

Чёрт побери!

– Держи в курсе, что там у вас происходит.

– Держу. Сейчас охрану вывели.

– Как вывели?! Кто вывел?

– Офицеры. Не МГБ. Армейские, в полевой форме, при оружии, у некоторых пэпэша. Вытащили по одному – руки за спину – и затолкали в автобус. Что нам-то делать?

– Для начала не орать! Ты что, у окна стоишь?

– Тут ори не ори – никто не услышит, так моторы ревут. Куда нам?

А куда, действительно?

– Жди, полчаса жди и никуда не суйся…

Командиры собрались в минуту. Уставились вопросительно на Петра Семёновича.

– Что смотрите, я знаю не больше вас! Особняк… Еще ничего не значит, может, это просто провокация.

– Позвони, узнай.

Пётр Семёнович набрал номер. Услышал:

– Дежурный офицер Мамонов слушает!

Голос незнакомый и какой-то уж слишком напористый.

– Мне бы майора Прохорова услышать.

– Нет его. Кто спрашивает?

– Тогда капитана Худякова.

– Отсутствует по служебным делам. Кто их ищет? Назовите свою фамилию…

Пётр Семёнович бросил трубку.

– Ну что?

– Ничего хорошего. Доверенных офицеров нет, отвечает какой-то хрен с горы, которого я первый раз…

Все затихли. Такой поворот… Считай, на полном скаку.

– Может, в приёмную позвонить?

– Может, лучше самим, своими ножками, на Лубянку прийти, здоровьем Лаврентия Павловича поинтересоваться? Нет его там. Может, уже и в живых нет.

– Тогда что? Врассыпную?

– Нельзя врассыпную. Мы трупа его не видели, может, он жив-здоров и теперь ответный удар готовит. Не свалить его так просто, у него МГБ, милиция и чего только нет. Теперь там драка, и пока не станет ясно, кто кого одолеет, нам дёргаться не следует. Если сделаем ноги, то Берия их нам потом из одного места повыдёргивает и скрепки вставит. Может, он специально подставился, чтобы врагов своих из нор выманить и разом всех прихлопнуть? Мы с вами люди маленькие, в его мозги и планы влезть не можем.

– Считаешь, он верх возьмёт?..

– Не считаю. Но предполагаю. Он не мальчик, силы имеет, какие поискать. Мы – пылинки в его хозяйстве.

– Да, представить невозможно, что кто-нибудь Берию… Что на это решатся…

– Уже решились. Поэтому мы здесь.

– Так что, сложа руки сидеть?

– Сидеть. И ждать! Лучше сложа руки, чем сложа головы. Передай, чтобы там никаких шевелений, через пару дней, когда всё яснее станет, мы их оттуда вытащим. А пока всем полная боевая готовность. И урок подготовить, похоже, их время пришло…

* * *

День.

Два…

Три…

Дни, похожие друг на друга, одинаково долгие и тревожные. Сидят бойцы в шарашке, как в склепе, что происходит – не понятно. Сидят командиры, которые знают больше, но от этого им не легче.

– Дозоры усилил?

– Усилил. Сказал, что если кто спать будет, головы поотвинчиваю…

Торчит безвылазно в шарашке Пётр Семёнович. Некуда ему идти: на контактных номерах незнакомые люди висят, все связи утрачены, что происходит – не понять. Не самому же в Кремль заявиться.

– Газеты принесли?

– Вот, целая пачка.