Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога

Калн, посвятивший 20 лет поиску новых способов предотвращения отторжения трансплантата, в 1977 году вместе с иммунологом Дэвидом Уайтом посетил конференцию в Британском иммунологическом обществе, где Борель представил свои наблюдения, касающиеся циклоспорина А. Калн и Уайт были весьма впечатлены, и им даже удалось получить небольшое количество препарата для проведения экспериментов на мышах, переживших пересадку сердца. Результаты оказались слишком хороши, чтобы быть правдой. Повторив тесты, приведшие к аналогичным результатам, Калн связался с «Сандозом» и получил большие дозы циклоспорина А для экспериментов над крупными животными. Ему сообщили, что «Сандоз» утратил интерес к препарату, и разрешили забрать из лаборатории остатки. Используя их, Калн провел трансплантации почек у собак и гетеротопные трансплантации сердца у свиней и снова получил впечатляющие результаты. Он был готов перейти к людям.

В конце 1970-х годов лишь половина пациентов выживала после пересадки почек год и более.

Калн полетел в Базель, Швейцария, чтобы убедить руководителей «Сандоза» возобновить производство циклоспорина. После долгих обсуждений они «неохотно согласились, считая, что производство циклоспорина будет этичным и человечным жестом, но, возможно, принесет одни убытки. Они понятия не имели, что данное вещество совершит революцию в сфере трансплантологии, создаст огромный спрос и станет неиссякаемым источником прибыли для их компании».

Первые испытания на людях, начавшиеся в 1978 году, имели неутешительные результаты: препарат оказался токсичен для почек. Тем не менее 5 из 7 пациентов покинули больницу с функционирующими трансплантатами. Затем Калн пересадил почки еще 34 пациентам, используя один лишь циклоспорин, и уровень смертности оказался высоким. Пять пациентов умерли, у троих развился рак, и почти ни у кого почка не функционировала нормально.

Несмотря на неутешительные первые результаты Кална, Старзл с привычной ему решительностью начал собственные клинические испытания циклоспорина. Как и в случае с азатиоприном, он использовал циклоспорин в сочетании со стероидами, что позволило снизить токсичность лекарства для почек. С декабря 1979 года по сентябрь 1980-го 66 его пациентов приняли участие в нерандомизированном[68] испытании. Вскоре после этого он переехал в Питсбург и начал работать с невиданной скоростью. В 1981 году было пересажено еще 65 почек с использованием комбинации из преднизона[69] и циклоспорина. Результаты превзошли все ожидания: у 90 % пациентов трансплантаты функционировали по прошествии года после операции.

К 1983 году циклоспорин для пересадки почек, печени и сердца был одобрен Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Открытие данного препарата стало гигантским шагом вперед в области трансплантологии, возможно, таким же важным, как первые большие открытия 1960-х годов. Трансплантация стала реальностью.

Часть III

Расширяя горизонты за простотой почки

Только тот, кто рискует зайти слишком далеко, может выяснить, насколько далеко он может зайти.

Т. С. Элиот

6

Открытое сердце. Изобретение аппарата искусственного кровообращения

Эта конструкция из металла, стекла, электрических моторов, ванн с водой, выключателей, электромагнитов и т. д. выглядела как причудливая машина Руба Голдберга. Хотя аппарат требовал бесконечного внимания к деталям, он служил нам исправно, и мы им очень гордились. Современные аппараты искусственного кровообращения похожи на их старые модели не больше, чем сверхзвуковой самолет похож на впечатляющую конгломерацию проводов, стоек и парусины, в 1905 году поднявшуюся в небо с дюн Китти Хока под управлением одного из братьев Райт.

Джон Хейшам Гиббон-младший. «В мечтах о сердце», цит. по Харрису Б. Шумахеру

История трансплантации других органов, начавшаяся с сердца, требует вернуться к тому времени, когда несколько храбрецов решили, что они смогут разгадать тайну сердечно-сосудистой системы.

Моя собственная история также возвращается к тому моменту, когда мне предстояло пройти первую проверку на смелость.