Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога

С появлением эффективного метода предотвращения отторжения трансплантата хирурги начали трудиться над тем, чтобы сделать пересадку почек как от мертвых, так и от живых доноров реальностью.

После трех последовавших одна за другой неудач с азатиоприном Мюррей 5 апреля 1962 года пересадил почку Мелу Дусетту, 23-летнему бухгалтеру. Дусетт находился на диализе в «Бригаме», когда 30-летний мужчина скончался во время операции на сердце, и его почки решили использовать для трансплантации. После трансплантации Дусетт пережил два острых периода отторжения, однако их устранили с помощью стероидов. Новая почка прослужила Дусетту 21 месяц, после чего ему сделали вторую трансплантацию. После второй операции он прожил еще полгода, но потом умер от гепатита, которым, вероятно, заразился в результате пересадки почки или переливания крови. Анализы на вирус гепатита стали проводиться лишь много лет спустя. Учитывая, что на дворе стоял 1962 год, почку взяли от умершего донора, а облучение не проводили, такой результат казался невероятным успехом. Мюррей писал: «Всего через 8 лет после того, как в 1954 году близнецы Геррики вошли в двери «Бригама», мы достигли нашей цели… нам удалась трансплантация органа от умершего донора».

Это было лишь начало почечной трансплантации. С появлением химической иммуносупрессии – эффективного метода предотвращения отторжения трансплантата – хирурги начали усердно трудиться над тем, чтобы сделать пересадку почек как от мертвых, так и от живых доноров клинической реальностью. Количество центров трансплантации стало расти, и заинтересованные врачи и ученые регулярно представляли результаты своей работы и обсуждали их. Помимо ученых из «Бригама» и Роя Кална из Лондона, в этой сфере деятельности появилось еще несколько исследователей.

Приехав в Колорадский университет в конце 1961 года, Томас Старзл, известный своим вкладом в область трансплантации печени, целиком погрузился в тему пересадки почек. В привычной для себя манере Старзл занимался трансплантацией почек как в лаборатории, так и в клинике, используя трансплантаты и живых, и мертвых доноров. К 1963 году он представил и опубликовал результаты более чем 30 пересадок почек, более блестящие, чем у кого-либо до него. Его главный вклад заключался в увеличении доз стероидов в комбинации с азатиоприном и уменьшении реакции отторжения с помощью стероидов в высокой дозировке.

К середине 1960-х годов существовало уже более 25 программ трансплантации почек, и количество случаев со счастливым исходом возросло. Однако число летальных исходов по-прежнему оставалось высоким. В конце 1970-х годов лишь половина пациентов жила после пересадки почек год и более. Половина пациентов сталкивалась с отторжением трансплантата в течение года, многие из них умирали. Если 1960-е годы, когда появились представления о возможностях трансплантации, были временем всеобщего воодушевления, то в 1970-е стало ясно, что поражения не менее редки, чем победы.

Пенициллин в трансплантологии

Один препарат изменил все. В 1958 году управляющие швейцарской компанией «Сандоз» (Sandoz) открыли программу, по которой сотрудники во время командировок или отпуска собирали образцы почвы. Эти образцы впоследствии проверяли на наличие грибковых метаболитов, имеющих иммуносупрессивные или противоопухолевые свойства. Каждую неделю тестировали 20 образцов. И 31 января 1972 года образец 24-556, привезенный сотрудником из Норвегии, показал значительные иммуносупрессивные характеристики. В течение следующего года образец (названный «циклоспорин-А» из-за своей циклической структуры и происхождения от грибковых спор) был очищен и изучен. Жан-Франсуа Борель и Хартман Штехелин из «Сандоза» провели широкомасштабное исследование и подтвердили наличие у циклоспорина А впечатляющих иммуносупрессивных свойств.